|
В Лапландии водится немало хищников, но первое место среди них бесспорно принадлежит медведю, которого лопари недаром считают царем лесов. Медведя лопари считают первым из всех зверей и называют его владыкой лесов, т.е. повелителем всех прочих лесных хищников, - говорит Самуил Реен, добавляя, что медведь вполне заслужил такую оценку, будучи во много раз свирепее и сильнее остальных зверей. Медведей немало водится в Лапландии. Особенно лютыми считаются те, у которых вокруг шеи идет белая полоса наподобие цепи или воротника, а такие медведи довольно часто встречаются на севере. Медведи причиняют лопарям много зла, нападая на оленей и расхищая их запасы мяса, рыбы и прочего, спрятанные в особых кладовых, устроенных на спиленной верхушке дерева. Если медведю удастся повалить столб, на котором держится этот своеобразный амбар, то он за одну ночь уничтожает плод трудов лопаря и пропитание всей семьи, заготовленное на зиму. Кроме медведя, к числу крупных зверей следует отнести лося. Скалигер смешивает лосей с оленями, считая обоих одной и той же породой. "Лоси, пишет он, шкура которых напоминает ослиную, называется шведами
Ranger, немцами Ellend, московитами лоси (Lozzi). Я нашел в одних записках, что в Норвегии они известны под названием Rehen". Лось гораздо темнее оленя и при том шкура его серовато-бурого оттенка. При движении лося совершенно не слышно того хруста суставов, который так характерен для северных оленей. Согласно указа Карла
IX, о котором мы говорили выше, шкура лося, убитого в Лапландии, подлежит передаче в королевскую казну. Самуил Реен, перечисляя диких животных, встречающихся в этой стране, упоминает о них: "В Лапландии водятся разные виды животных: лесные северные олени
(rengiferi), медведи, обыкновенные олени (cervi), волки, росомахи, бобры, выдры, лисицы, куницы и белки. Однако, эти олени очень немногочисленны и мелки и скорее относятся не к оленям, а к диким козам или ланям (damacervi). Так как они ничем не отличаются от встречающихся в других странах, то мы ограничимся лишь упоминанием о них. Больше всего в Лапландии диких лесных северных оленей
(rengiferi), но так как они лишь несколько более крупным ростом и темной окраской разнятся с домашними, то и на них мы не будем долго останавливаться, дав уже достаточно подробное описание этих последних. Волки большими стаями бродят по Лапландии. Они светлее, белее волков, встречающихся в других местах, почему некоторые авторы дают им название "белых волков", шерсть на них длиннее и гуще. Волки часто опустошают стада оленей, защищающихся от их нападения копытами и рогами. Буреус сообщает странную подробность: волки будто бы никогда не нападают на оленя, привязанного к столбу или к дереву. Это происходит, может быть, потому, что, видя неподвижное животное и привязь, волк опасается какой-нибудь ловушки, будучи от природы чрезвычайно осторожным и в высшей степени подозрительным зверем, Вероятно также, что он боится в этом случае находящихся поблизости людей, которые обычно привязывают к столбу оленей, собираясь доить их. Волки нападают не только на оленей, но и на людей, в особенности на детей и на беременных женщин. Олаф Магнус посвящает этому вопросу пространное описание: "Часть лопарей живет на растущих четырехугольником деревьях, спасаясь от глубоких снегов, которые могли бы совсем занести жилище, устроенное на земле, а также и для защиты от диких зверей, рыскающих несметными стаями и пожирающих все живое. В случае приближения стаи волков особенно стараются оберечь детей и беременных женщин, которых волки чуют издалека, как более нежную и заманчивую пищу. Поэтому женщины никогда не пускаются в путь без вооруженного спутника". Нередко встречаются в Лапландии и росомахи с круглой головой, похожими на волчьи крепкими и острыми зубами и большим телом на коротких, как у выдры, ногах. Мех этих животных совершенно черный, действительно довольно красив и, по словам Олафа Магнуса, напоминает черный бархат. Росомаха живет не только на суше, но и в воде, подобно выдре, хотя вообще гораздо крупнее и сильнее ее. Ввиду этого образа жизни некоторые сближают ее с выдрой. Она не уступает выдре в прожорливости, а скорее, даже превосходит ее в этом отношении. По-шведски она называется
Jerff, а по-немецки Vielfrass, т.е. обжора. Впрочем, Скалигер называет ее не Vielfrass, а wildfrass (от wild - дикий, fressen - жрать), толкуя это название в том смысле, что она питается лесной дичью. По-видимому, он неправильно усвоил смысл немецкого слова, или в сочинение его вкралась опечатка, т.к. росомаха питается, кроме дичи, домашними животными и даже рыбой. Бобров в Лапландии очень много, т.к. реки повсюду кишат рыбой, служащей им прекрасной пищей. Обилие рыбы в реках и озерах Лапландии Олаф Магнус объясняет отсутствием на них судоходства. "В северных водах, - пишет он, - водится множество бобров, т.к. там не распугивает животных постоянное движение судов, как на Рейне или на Дунае". Ни о бобрах, ни о выдрах, тоже довольно многочисленных в Лалландии, мы не будем говорить подробнее, т.к. и они ничем не отличаются от обыкновенных. Остановимся теперь на лисах, разнообразнейшие породы которых повсеместно встречаются в Лапландии. Среди них попадаются, кроме обыкновенных, чернобурые, серебристые, белые и меченные крестообразными полосами. Больше всего ценятся чернобурые лисы, как наиболее редкие. У Московитов (русских) знатные вельможи носят шапки, верха которых сделаны из меха. "Лисьи меха, особенно чернобурой лисы, - пишет Герберштейн, - очень ценятся в Московии, где из них делают себе шапки знатные люди, за шкурку чернобурой лисицы нередко дают десять, а то и пятнадцать золотых". Бурые лисицы занимают среднее место между вышеупомянутыми и обыкновенными рыжими. Полосатых, которых Джонстон называет "крестоносцами", он описывает следующим образом: "От самой морды по голове и вдоль спины до хвоста у них тянется черная полоса, пересекаемая крестообразно другой такой же, идущей поперек спины к передним лапам". Этот сорт ставится выше обыкновенных лисиц и отличается от них еще большим ростом и густотой меха. У серебристых или пепельно-голубоватых лис не все волоски меха одного цвета, более длинные волоски на концах темнее, чем у корня, а короткий пушок светлее, местами почти белого цвета, так как общая окраска является в результате смешения всех этих оттенков. Охота на них легка на горных вершинах, где они бросаются в глаза, благодаря своему цвету, в лесах же на снегу их трудно заметить. Про куниц можно сказать, что, пожалуй, ни в какой другой стране не добывается столько куньих мехов, как в Лапландии. Среди них также различаются более дорогие и более дешевые сорта. Особенно ценятся куницы с желтоватым мехом на шее. Они водятся только в лесной области Лапландии и никогда не встречаются в горах. Это объясняется тем, что куницы охотятся почти исключительно за белками и лесными птицами. Ночью, пишет Олаф Петерсон, пользуясь своими острыми когтями, они бесшумно взбираются на деревья и истребляют живущих в дуплах белок. Спасаясь от них, белки влезают на самую верхушку дерева или на тонкие края ветвей, куда за ними не может последовать их враг. Если и это не помогает, они скачут с ветки на ветку и с дерева на дерево. Кроме белок куницы ловят птиц больших и малых, дремлющих ночью на ветках деревьев. Подобравшись к ним, куницы разрывают их острыми когтями и пожирают с жадностью. Сильные птицы иногда взлетают вместе с вцепившимся в них зверьком, который даже в воздухе не выпускает свою добычу и грызет ее зубами до тех пор, пока она мертвою не упадет на землю. За куницами следуют белки, в невероятном количестве водящиеся в Лапландии. Они ежегодно меняют цвет из обыкновенных рыжих летом, становясь зимой серебристыми. Именно этот последний цвет беличьего меха особенно ценится охотниками. По словам Самуила Реена, оттенок его особенно чист у белок, живущих на Крайнем севере, где зима держится дольше и, следовательно, зимний меховой покров сохраняется в неприкосновенности. Поэтому лопари охотятся на белок только зимой, а летом не обращают ни них никакого внимания. Несмотря на то, что белки массами водятся в Лапландии, бывают годы, когда они совсем уходят из данной области, переплывая при этом реки и переправляясь через озера. Олаф Петерсон так описывает курьезную переправу этих зверьков, виденную им собственными глазами: "Белки стайками сбегают к озеру и усаживаются на прибитые к берегу куски дерева или сосновой и еловой коры, как на плот, и, распушив поднятый кверху хвост в виде паруса, относятся ветром на середину озера. Иногда быстрое течение или порыв ветра опрокидывает их суденышко, и при такой переправе они тонут массами. Тела их затем прибивают к берегу, и лопари собирают их иногда в большом количестве. Если они недолго пробыли в воде и шкурки их не успели намокнуть, то они пускают их в дело". Кроме этих диких животных, перечисленных Самуилом Рееном в приведенном нами выше описании животного мира Лапландии, там водятся еще и некоторые другие, так, например, соболя, горностаи, ласки. О соболях упоминает Джонстон в своей "Естественной истории животных": "Лучшие собольи меха находятся в Тартарии и Лапландии". Собольи меха в Лапландии носят только женщины, особенно невесты. Я видел несколько экземпляров этого животного, поднесенных в дар Шведским Королям Московскими послами. Горностай отличаются от ласки только цветом, да и то белоснежным он бывает только зимой, а летом слегка рыжеет подобно другим видам ласок. "Зимой на снегу совершенно невозможно заметить этого белоснежного зверька, - пишет о горностае Олаф Магнус, - но летом, в конце мая он сбрасывает свой белый мех и рыжеет". Подобно ласке он охотится на мышей. Скалигер самого горностая называет "Шведской мышью"
(mus suecicus), с чем я никак не могу согласиться. Скорее можно отнести к мышам другой вид мелких животных, называемых там Lemmus, мясом которых также питается горностай. В Лапландии попадается особый вид мышей, пишет Самуил Реен, которых там называют горными мышами или
lemblar. Эти зверьки внезапно появляются целыми полчищами, сплошь покрывая землю, как птицы во время весенних и осенних перелетов, и при том чаще после сильных дождей. Вследствие этого обстоятельства Олаф Магнус высказывал даже предположение, что они зарождаются в облаках и падают вместе с дождем или наносятся ветром, в чем, однако, он, видимо, все же несколько сомневался. Другие ученые объясняют связь дождя с массовым появлением этих животных иначе, а именно - думают, что потоки воды затопляют их норки и таким образом выгоняют их на поверхность земли. Это объяснение мне лично кажется наиболее вероятным. Следует заметить, что эти зверьки отнюдь не пугливы, а дерзки и шумливы. Двигаясь большими толпами, они пищат, кусаются, подпрыгивают, не страшась даже человека, отбивающегося от них палкой, они с визгом вцепляются зубами в палку, ослепленные дикой яростью. К счастью, они никогда не вторгаются в лопарские жилища, а скрываются обыкновенно по оврагам, заросшим кустарником. Иногда полчища этих странных животных сражаются между собой совсем как две неприятельские армии. Эти крысиные бои лопари рассматривают, как предзнаменование настоящих войн Швеции с какой-либо из соседних держав. Они пытаются даже разгадать, с какой именно стороны произойдет нападение врагов, судя об этом потому, откуда появились сражающиеся между собой звери. Следует, наконец, назвать еще зайцев, также забытых Самуилом Рееном. Их тоже немало водится в Лапландии. Лопари ценят их мягкий и пушистый мех, особенно в зимнее время, когда он белеет и своим блеском напоминает лисий. Подобно другим северным пушным зверям зайцы, как известно, меняют шубку в зимнее время по мудрому промыслу природы, которая этим способом облегчает им возможность стать неприметными на фоне белых снегов... РАСТИТЕЛЬНЫЙ МИР ЛАПЛАНДИИ Растительный мир Лапландии хотя и не очень богат, но довольно разнообразен. Прежде всего следует заметить, что в этой стране совершенно нет плодовых деревьев. Ни яблони, ни груши, ни вишни не произрастают в Лапландии. "Лопарскому народу неведомы ни овощи, ни плоды, пишет Павел Иовий, они не пользуются благами земли и милостями неба". Даже лесные деревья, требующие более мягкого климата, как например дубы, буки, липы совсем не встречаются в Лапландии. "Там нет ни дубов, ни тополей, ни лип, ни орешника, - пишет Олаф Петерсон, - а только сосна, ель, можжевельник, береза, рябина, ива, осина, ольха, крушина, смородина". Но даже и эти деревья не всюду растут привольно. В горах, отделяющих Лапландию от Норвегии, совсем нет лесов. "На вершинах Норвежских гор, - пишет Олаф Петерсон, - на протяжении многих миль нельзя увидеть ни одного дерева". Петр Клауд приписывал это губительному действию ветров, постоянно дующих на возвышенностях со страшной силой. Я же думаю, что это объясняется лютым холодом, царящим на этих высотах, почти целый год покрытых снегами. Ниже по склонам гор появляются леса. В верхнем поясе, ближе к вершинам, они состоят из одних берез, прекрасных и мощных деревьев, так красиво рассаженных природой, что леса эти напоминают парки. Березы достигают громадной величины и очень красивы, как искусственно выращенные в каком-нибудь парке. Ближе к подножию гор следуют смешанные леса, где можно встретить кроме березы ель и сосну. Однако, леса эти очень редки. Но и другие древесные породы не часто попадаются в лесах Лапландии. Зато в них много кустарников, особенно смородины черной и красной. Лопари, однако, относятся к ней с пренебрежением. Также часто там встречается и можжевельник, достигающий иногда очень большой высоты. Кроме того, в Лапландии растет множество всяких ягод. Самая лучшая из них - морошка, которую называют еще Норвежской тутовой ягодой. Она похожа несколько на малину - состоит из отдельных как бы зернышек, сначала бледно-желтых, а затем слегка краснеющих. Она растет в сырых, болотистых местах. Ее короткий стебель стелется по земле и все растеньице не может быть даже названо кустарником. Ягоды же его не только вкусны, но и очень полезны, являются прекрасным средством против цинги. Лопари не только едят морошку в свежем виде, но и заготовляют впрок, о чем мы уже говорили в главе о пище лопарей. Кроме морошки в Лапландии растет малина и узколистный вереск с темными ягодами, называемыми по-шведски Кraokebaer, т.е. воронья ягода, также употребляемая лопарями в пищу. Много там еще и других ягод самых разнообразных сортов, но не пользующихся таким широким распространением, как предыдущие. В лесах цветет повсюду много лесных фиалок. Некоторые травы считаются у лопарей целебными, как например, дягильник
(Angelica Petrosa), очень любимый ими и называемый иначе "Лопарской травой" (samigraes или posko). Другой вид этого растения (Angelica acetosa) также нередко встречается и употребляется лопарями в пищу. По словам Реена, кроме этих, хорошо известных в Европе трав, в Лапландии встречаются еще и некоторые другие, ей одной свойственные, к числу которых следует отнести небольшое растение, известное у них под названием "Лопарского башмачка" или "оленьей капусты". Насколько я знаю, этот вид совсем неизвестен в остальной Европе. По словам Реена, цветок его действительно напоминает форму лопарской обуви, лепестки его голубые с тройным венчиком, листья большие, как у обыкновенной капусты, стебель толщиной в палец, а корень очень горький на вкус. Это растение очень быстро разрастается, достигая в вышину трех футов. Оно слывет у лопарей ядовитым и вредным, т.к. ни одно животное не ест его. Напротив, другое растение, которое по мнению Олафа Петерсона есть одна из разновидностей моркови, считается у лопарей целебным. Называется оно
Mosarooth. Приводимое название (Mosa - мох, болото и rooth - корень) шведского, а не лопарского происхождения. Как оно называется по-лопарски, мне неизвестно. По внешнему виду и запаху оно напоминает анис. Оно растет главным образом в болотистых местах и достигает вышины одного фута. По моему мнению растение это представляет собой одну из разновидностей моркови. Ограничиваясь упоминанием описанных здесь растений, заметим, что хотя кроме них есть еще довольно много менее известных, но в общем растительный мир Лапландии не отличается ни богатством, ни разнообразием, в чем легко убедиться при рассмотрении флоры Вестерботнии, области наиболее приближающейся к Лапландии по климатическим условиям, где насчитывается не более 80 отдельных видов. Перейдем, наконец, ко мхам, столь характерным для Лапландии и ознакомимся с главнейшими их видами. Древесный мох, называемый шведами
Loaf, свисает с ветвей деревьев, по большей части сосен, как пучки растрепанной пакли. Второй вид мха, обильно растущий по всей Лапландии, мягким Ковром покрывает землю. Это он служит главной и почти единственной пищей оленям в зимнее время. Как мы уже говорили, он белого цвета с тонкими узкими листочками и стебельком длиной около фута. Третий вид мха с более коротким стеблем и мелкими листочками, красивого зеленовато-желтого цвета, гибельно действует на лисиц. Поэтому, искрошив его мелко, лопари примешивают его к приманке, которую раскладывают при ловле их в разных участках леса. Четвертый, тоже короткий, очень нежный, красный мох употребляется для мягкой подстилки в люльки новорожденных, о чем уже упоминалось выше. Мне говорили еще и о пятой разновидности мха, называемой по-лопарски
Kfathnd, отвар которого в виде бульона считается у них прекрасным средством против душевных недугов... О МЕТАЛЛАХ И РУДАХ, НАХОДИМЫХ В ЛАПЛАНДИИ В старину больше догадывались, чем с точностью что-нибудь знали о богатствах Лапландии полезными ископаемыми. Поэтому-то и Олаф Магнус категорически заявляет, что ни до него, ни при нем в Лапландии ничего не было слышно о каких бы то ни было рудах. "На Крайнем Севере нет ни железных, ни медных, ни серебряных копей, - пишет он, - и до сего времени нигде не обнаружено металлических руд, несмотря на то, что благочестивый Иов (в Библии) говорил, что золото появилось с Севера". Он добавляет далее, что именно в виду этого недостатка металлов лопарям приходится сшивать свои челноки не гвоздями, а деревянными колышками или связывать прутьями. Однако в 1635 году в царствование Королевы Христины в Питеосской Лапландии были обнаружены залежи серебряной руды в горной области, отделяющей Швецию от Норвегии. Иоанн Торнеус также говорит о ней: "Если верить пророчеству Парацельса, изложенному в IX книге его сочинений, то в Северных областях между 60 и 70 градусами С.Ш. будут найдена в будущем такие богатейшие россыпи благородных металлов, что они совершенно затмят месторождение их, находящееся на Востоке. Время этого открытия Парацельс пытается установить на основании Апокалипсиса. По-видимому это относится как раз к обширной горной области, расположенной на границах Швеции и Норвегии. Обнаруженные недавно богатейшие залежи серебра в Насафьелль, в Питеосской Лапландии доказывают, что к его предсказаниям не следует относиться с пренебрежительным недоверием". Залежи серебряной руды в Насафьелль, первые в Лапландии, были обнаружены лопарем Лоенсом Персоном, шлифовальщиком алмазов и искателем жемчуга, бывшим жителем города Питео. На месте находки построен завод для обработки руды. "В тех же копях была обнаружена богатая жила свинцовой руды, - пишет Реен, - разработка которой была очень легка при помощи бурения горной породы с последующим раздроблением ее порохом". Способ, о котором говорит здесь Самуил Реен, состоит в том, что руду добывают не киркой или лопатой, а вместо этого сверлят в горе отверстие буравом и затем закладывают в него порох, заваливают отверстие камнями и поджигают шнур. Когда порох взрывается, горная порода рассыпается на мелкие куски, из которых уже без труда добывается свинец... Перевод с латинского В. Золотилова. |
