| ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЦЕНТР "Живая Арктика" |
СПЕЦПОСЕЛОКПо прибытии на место ссылки крестьяне при-креплялись к спецкомендатуре трудовых поселений ОГПУ. Рассмотрим на примере одного такого поселения, что это была за жизнь. (При написании статьи использовались документы Нивского поселкового Совета, находящиеся на хранении в Кировском филиале Госархива. Цитаты приводятся из этих документов). "Нивастрой" - одна из рядовых строек начала 30-х годов. Цель строительства - решить проблему электроснабжения апатитовых разработок. Строители - большей частью спецпереселенцы, "ликвидированное как класс кулачество" из разных районов и областей республики. Массовый "приезд" спецпереселенцев на "Нивастрой" начался с лета 1931 года. По национальности это были русские и в небольшой части ингерманландцы. Жители всецело находились во власти ОГПУ. "Непосредственное административное управление спецпоселком и наблюдение за правильностью использования спецпереселенцев согласно заключенного договора между ГПУ (инспекция спецпереселенцев) и "Нивастроем" осуществляется специальной комендатурой спецпоселка при оперативном уполномоченном ГПУ Нивских поселков". О воле тут нечего было и думать. На каждую семью заводилась учетная карточка, в которую записывались все члены семьи на момент выселки, а также дети, рожденные уже в ссылке. В ней же отмечалась и смерть человека или его арест. Любое действие человека регламентировалось через комендатуру. Существовали и вспомогательные структуры. "Для проведения распоряжений и законов, как вышестоящих организаций, а также и местной власти и всей необходимой работы по линии ГПУ, осуществляемой над спецпоселком, проводится комендантом поселка через старост, выбранных самими же спецпереселенцами для каждого дома, и 10 человек участковых". Для того, чтобы не было тайн от уполномоченного ОГПУ, вербовался штат осведомителей. Рабочий день спецпереселенцев был ненормированный, не менее 10 часов. За октябрь 1931 года за врачебной помощью было 7 тысяч обращений, это при том, что общая численность населения спецпоселка была 6 тысяч человек. То есть заболеваемость была очень высокой. "Причина заболеваний - отсутствие спецодежды и обуви. Контингент больных главным образом ложился на рабочих головного узла и канала. Рабочие работали в рваных сапогах или валенках в заболоченных местах, в летней одежде и без рукавиц. С наступлением морозов есть случаи обморожения. На каменно-дробильном и бетонном заводе нет респираторов и защитных очков, часты случаи попадания инородных тел в глаза и кровохаркание, и в результате рабочие выходят из строя". И за все это нищенская зарплата, из которой шли отчисления на содержание спецкомендатуры и на "Нивастрой". На содержание семьи оставались гроши. Даже обед в столовой стоимостью 65-90 копеек был недоступен для большинства, особенно для многосемейных. А обед был прескверным. "Калорийность невысока. Мясо (почти всегда конское) и рыба бывают редко, жиры почти полностью отсутствуют. Кухни оборудованы наспех: супы варятся в бочках из-под керосина". И к тому же столовая могла обеспечить не более 6-7 тыс. человек. Общая же численность живущих была около 12000 человек (из них 6200 спецпереселенцев). Для большинства же "питание ни с качественной, ни с количественной стороны нельзя признать достататочным. В достаточном количестве выделяется только хлеб и отчасти сахар. Других продуктов население не получает. Вдобавок ко всему жили спецпереселенцы либо в легких щитовых бараках, либо (большинство - 3452 человека) в палатках, частью летнего типа. "Палатки установлены наскоро, не окопаны, плохо снабжаются топливом. Для спанья во всех палатках и деревянных строениях типа общежития - устроены нары, при этом на одного живущего приходится от 0,25 до 0,5 метра по длине нар. Нередко в комнате 8 кв. метров живет семья в 10 и более человек". Тяжелые жилищные условия, почти полное отсутствие коммунально-бытового обслуживания вели к возникновению эпидемий. Имелась всего одна баня с пропускной способностью 15-20 человек в час, вошебойка-землянка да серная камера без печки. На первое полугодие 1932 года на спецпереселении находилось до 6200 человек, из них мужчин - 2609, женщин - 1756, детей до 3-х лет - 523, от 3-х до 8 лет - 85, с 8 до 14 - 764. Подобные условия жизни не могли не сказаться на смертности среди поселенцев. Если с января по август умерло 47 человек, то уже в августе 1931 года - 121, из них 99 детей (по сведениям же комендатуры ОГПУ за август умерло 116 человек только детей. В сентябре - 108 человек, из них детей - 99 человек, за октябрь - 115 человек. То есть за три месяца умер почти каждый двадцатый. А ведь это еще до начала зимы. В марте 1932 года администрация "Нивастроя" была вынуждена признать: "В настоящее время цифра рабочих-спецпереселенцев, занятых на производстве, гораздо ниже перво- начальной". Даже такое благородное из нашего далека дело, как ликбез, был в условиях неволи еще одним мучением. Непосещение занятий расценивалось как срыв мероприятий Советской власти, и подвергался нерадивый спецпереселенец (а чаще переселенка) наказанию - штрафу от 5 до 10 рублей. Сумма для ссыльных огромная. За нарушение трудовой дисциплины или правил внутреннего распорядка спецпоселка спецпереселенцы заключались в карцер на 5-10 дней. Самые строптивые арестовывались ОГПУ и исчезали навечно. По свидетельству бывшего работника спецкомендатуры Н.Г. Бабанова почти в каждой учетной карточке семьи поселенцев были арестованные. Зачастую таковыми оказывались все мужчины семьи. Никто из арестованных назад не вернулся. После 1945 года в спецкомендатуру пришел приказ считать их всех умершими и имеющиеся на них данные изъять из картотеки и отправить в Мурманск, в областное управление. Так что жизнь на спецпоселении мало отличалась от жизни в лагерях. Разве что люди не знали конца срока своим мучениям, да страдали всей семьей. А. Матвеев |