ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЦЕНТР 
альманах "Живая Арктика"

IX век – сообщение норвежского мореплавателя Отерра о Кольском полуострове и его жителях (около 890 года): "Эта страна простирается очень далеко на север, на немногих местах поселились здесь и там финны, занимаясь зимой охотою, а летом рыбным промыслом на море. ...Земля терфиннов была совсем пустынна, кроме отдельных местечек, где жили охотники, рыбаки и птицеловы". (Финны – древнее название саамов. Провинция на севере Скандинавии, населенная саамами, носила название Финнмаркен, то есть "Область саамов". Тер, Тре, Терский наволок, Терский берег – древнее наименование Кольского полуострова. Терфинны (по-русски – Терская лопь) – жители Кольского полуострова – саамы.

XII век – в русском летописном списке впервые упоминается слово "Лапландия".

1270 – по грамоте "земля Тре" – волость Великого Новгорода (князь Ярослав Ярославич).

XV век – согласно пророчеству Парацельса, изложенному в IX книге его сочинений, – в северных областях Европы, между 60-м и 70 градусами С.Ш. будут найдены такие богатейшие россыпи благородных металлов, что они совершенно затмят месторождение их, находящееся на Востоке.

XV век – термин "лопь" используется как собирательное название народа саами.

1537 – на карте Антония Вида впервые изображено Белое море, ограничивающее Кольский полуостров.

1539 – на карте Олава Магнуса впервые изображен Кольский полуостров.

1570 – первое упоминание об озере Имандре (Lacvs Alba – озеро Белое) на карте, выпущенной в Нидерландах, появилось приблизительное очертание озера.

1574 – первое упоминание в писцовой книге дьяка Василия Агалина о саамском поселении в районе Хибин (в Екостровском погосте 6 веж) .

1591 – первое описание района реки Нивы дано голландцем Симоном Ван Саялингом, приехавшим в Россию в качестве торгового агента Антверпенской компании. Им же составлена карта Севера Европы.

1666 – умбские крестьяне Кузьма, Ефим и Иван Халтурины, медник Андрей, его шурин Михаил и дьяк Афанасий нашли на небольшом острове Медвежьем близ Порьей Губы серебряные самородки, которые они стали продавать в Холмогорах, а также оплачивали ими долги Кирилло-Белозерскому монастырю.

1671 – старец Кандалакшского монастыря Иосиф, пробираясь низинами в Княжую Губу, в 30 верстах от монастыря обнаружил "слюдный признак... подле моря в горе прозванием Орлова". "И та слюда, – говорится в донесении, – самая чистая и светлая, листы по четверти аршина длиною и шириною" (около 18 сантиметров). В документе 1691 года уже сообщается, что слюда в горе Орловке добывается, и "немалым промыслом".

1672 – вышла из печати книга Йоханеса Шефферуса – "Лаппония".

XVII век – на картах того времени Хибинские горы, Умптек (саамское назв. – Умптек – Хибины , от "умп", "опп" – закрытый) называются "Бурдинскими горами".

1736 – началась разработка медных руд на речке Русенихе в 7 верстах от села Поноя. До 1742 года было добыто более 120 тонн руды и выплавлено 2073 килограмма красной меди.

1740 – управляющий рудниками Кондрат Детравес донес Берг-коллегии: "Самородная жила ушла в море, и от того горная работа стала неблагонадежной". За время эксплуатации Медвежьеостровского месторождения было добыто 754 килограмма серебра. Было и еще множество начинаний по эксплуатации серебряных, медных и свинцовых руд Кольского полуострова (капитан Левашев, купец Фиксен и другие), но дальше опытной плавки добытых руд дело не пошло.

1762 – Михайло Ломоносов в знаменитом труде "О слоях земных" писал: "...берега Белого моря, подобно некоторому Великому озеру, должны быть не скудны минералами, там где состоят из камня" и призывал "больше в прииске тамошних подземных сокровищ трудиться".

1769 – по решению российской императрицы Екатерины II состоялась первая экспедиция Академии наук на Кольский полуостров для "...наблюдения явления Венеры в солнце и затмения солнечного, в Коле учиненного...".

1834 – в сентябре капитан Корпуса горных инженеров Широкшин обследует западные склоны Хибинского массива. В его статье о путешествии на Кольский полуостров ("Горный журнал" за 1835 год) представлены первые геологические сведения о Хибинских горах, оценена средняя высота массива в 1060 м. К статье приложена "Геогностическая карта берегов Кандалажской губы и Белого моря до Кеми и ближайших им гор Карелии и Лапландии в Архангельской губернии". Это первая геологическая (точнее – петрографическая) карта для Кольского полуострова.

1837 – состоялась экспедиция академика Бэра в район между Кандалакшей и Колой.

1840 – знаменитый русский исследователь Северной и Восточной Сибири А.Ф. Миддендорф на пути из Кандалакши в Колу посетил западные склоны Хибин, дал петрографическое описание этого района.

1874 – братья Герман и Карл Аубель в Лейпциге выпустили книгу "Ein Polarsom-mersreise nach Lappland und Kanin". Вот несколько строк из нее: "На половине дороги между Кандалакшею и Колою на тайболе лежит водораздел, посылающий воды в Белое море и в Ледовитый океан: в одну сторону речка Куринга соединяет Беленис озеро (Пелесм-озеро – Ред.) с большим озером Имандра, из которого вытекает река Нива, вливающаяся, проходя через озеро Пино, в Кандалакшскую губу, по восточному берегу озера Имандра тянутся горы Хибены (Хибины) или Умадык (Умптек); в другую сторону из Колоозера вытекает река Кола, которая, протекая через маленькие озера Пуль и Мурд, впадает в Ледовитый океан".

1880 – состоялась экспедиция Н.В. Кудрявцева на Кольский полуостров. Вот некоторые выдержки из его книги "Русская Лапландия" о посещении, вместе с проводником – саамом Григорием, Хибинских гор. "Прямо от Йокострова можно проехать к интереснейшему пункту на Кольском полуострове – громадному плато, носящему название Хибинских тундр... Давно уже меня интересовало проверить карты этой местности, изданные Главным штабом... Случай представился подняться на громадную высоту Высокого мыса (Юмъечорр – Ред.), откуда вся орография местности представилась как на ладони... Справа широкий и глубокий Медвежий лог; слева "лог шишей" с "Дверями". Несколько левее главного купола открывается долина реки Гольцов-ручей... Наконец, мы на самой вершине, и на ней опять Papaver alpinum, и опять цветы его стоят по- одиночке, поникнув желтыми головками, точно пригорюнившись над своей участью. Но какая же это высота. Смотрю: барометр с 744 мм упал на 680 – 920 м над уровнем океана..."

1884 – 25 сентября родился Александр Николаевич Лабунцов (ум.-1963), минералог. В 1923 г. возглавляемая им экспедиция открыла апатито-нефелиновое месторождение Расвумчорр.

1887 – финская экспедиция Вильгельма Рамзая (Петрелиус, Чильман, Гакман и др.) под патронажем Российской академии наук начала работать (1887-1892) на Кольском полуострове. Петрелиусом составлена первая подробная карта Хибинского массива. В отчетах экспедиции содержится первое упоминание об апатитовых осыпях. (Проводники Рамзая – саамы Архипов и Галкин).

1894 – 13 мая родился Владимир Владимирович Чарнолуский (ум.-1969), энтограф, исследователь культуры и быта саамов Кольского п-ва. (Собрал значительный этнографический материал о жителях Имандры и Хибин).

1894 – в связи с предполагавшейся постройкой Мурманской железной дороги инженер Рипас проходит по линии будущей трассы с целью прокладки телеграфной линии.

1899 – родился Гавриил Дмитриевич Рихтер (ум.-1980), географ, исследователь Кольского п-ва. Автор первой гипсометрической карты Русской Лапландии.

1902 – геолог С.Е. Федоров проводит петрографические и геологические работы в районе Кандалакшской губы.

1906 – в Московском сельхозинституте проф. Прянишниковым были произведены "вегетационные опыты с нефелином". Гречиха, пшеница и овес отлично усваивали калий из нефелиновых пород, взятых с Кольского полуострова.Эффект был даже лучше, чем от применения "сильвина" – самого дорогого из калийных удобрений.

1908 – в журнале "Известия М.С-Х.И" напечатана статья проф. С.Е. Федорова о нахождении на Турьем мысу апатитовой руды. Приводя анализы, Федоров делает следующий вывод: "В общем, состав этой породы совершенно необыкновенен и как бы приспособлен для эксплуатации в сельскохозяйственной промышленности. И это приспособление состоит не только в чрезвычайно большом содержании фосфорной кислоты и щелочей, но и в чрезвычайной легкости разложения главного минерала – нефелина...

1912 – первые сведения о снежных обвалах в Хибинах мы находим в "Сказании о нашествии "немцев", записанном со слов старухи саамки (лопарки) в 1912 г. В.Ю. Визе. Приводим это сказание:

"Шли немцы грабить и убивать лопарей. Лопари убежали в Хибины, на очень крутую пахту Юловчорра (к северу от Кировска – Ред.). Когда лопари пустились в бегство, оставалась в погосте лишь одна старушка, которая и стала просить лопарей: "Не оставьте меня, возьмите с собой!" Лопари ее взяли, не бросили. Ничего старушка не захватила с собой, только осоку, скрученную в жгуты. "Куда осоку-то берешь?" – спросили ее лопари. Старушка же только ответила: "Пригодится". На крутом склоне той пахты, куда бежали лопари, снегу было очень много, на самом же верху пахты он сильно нависал. Зная опасность, с какой связан подъем по этой крутизне, лопари взобрались на пахту не прямым, а обходным путем. Когда они добрались до вершины пахты, старуха начала бросать вниз на крутой, покрытый снегом склон, осоку.

Вскоре стали показываться и немцы. Подойдя к пахте, они увидели наверху народ, на склоне же заметили разбросанную осоку и, решив, что лопари подымались с этой стороны, начали вставать и подниматься. Труден был подъем по оледенелому твердому снегу, стали топором ступеньки в снегу рубить. Тут внезапно снег обвалился и всех засыпал, похоронил".

1915 – 1 января принято решение о строительстве железной дороги от Петрозаводска до Кольского залива.

1919 – 30 января известный исследователь полярных стран англичанин сэр Генри Шекльтон обратился к генерал-губернатору Северной области Ермолову за разрешением на поиск полезных ископаемых на Кольском полуострове. Шекльтон предложил Северному краевому правительству отдать ему в концессию на 99 лет минеральные, водные и лесные богатства Русской Лапландии. Он гарантировал немедленную отправку в распоряжение белогвардейского командования "транспортов продовольствия и других необходимых предметов в допустимых английским правительством пределах". Северное правительство отреагировало довольно оперативно; генерал Миллер от его имени счел необходимым проинформировать Шекльтона: "Я имел случай переговорить с остальными членами правительства по поводу Вашего предложения. Члены правительства вполне сочувствуют идее вмешательства английского капитала в дело эксплуатации природных богатств Мурманского края... Прошу пожаловать ко мне в кабинет 19 ноября, чтобы встретиться с господами промышленниками Зубовым, Мефодиевым, Поповым и князем Куракиным". 19 февраля 1920 года договор с Шекльтоном был подписан.

1920 – 20 февраля на ст. Имандра была восстановлена Советская власть, был избран местный исполком (21 февраля – в Мурманске).

1920 – 4 марта постановлением ВСНХ создана Северная научно-промысловая экспедиция.

1920 – 17 июня комиссия в составе президента Академии наук А.П. Карпинского и академика
А.Е. Ферсмана выехала на Мурман.

1920-1922 гг. – три экспедиции академика Ферсмана работают в Хибинских тундрах. Длительность маршрутов: 1920 г. – 10 дней, 1921 г. – 39 дней, 1922 г. – 57 дней. Общая организационная стоимость экспедиции: в 1920 г. – около 500 рублей, в 1921 г. – 3600 руб., в 1922 г. –3500 руб. Общая протяжнность маршрутов за 3 года – 1450 км. (1920-й – 80 км, 1921-й – 270, 1922-й – около 1100 км). Вес коллекционного материала составил более 200 пудов.

1920 – 25 августа, получив научную и продовольственную поддержку от Академии наук, а снаряжение у Северной научно-промысловой экспедиции, А.Е. Ферсман вновь выехал на Север. Теперь в теплушке его окружала в основном молодежь: девушки с Высших женских курсов, где Ферсман преподавал, сотрудники Минералогического музея, где он был директором, и студенты Географического института, ректором которого он был недавно избран.

Через четыре дня экспедиция добралась до Кольского полуострова. Так началась знаменитая
хибинская эпопея, сыгравшая огромную роль и в развитии геохимии, и в создании школы советских минералогов, и, что самое важное, в создании новых отраслей промышленности за Полярным кругом.

1920 – 29 августа первую ночь в горах отряд акад. Ферсмана провел у костра в долине второго правого безымянного притока реки Белой. В 8 часов утра со ст. Хибины отряд вышел на северо-восток по горным хребтам. В первом походе А.Е. Ферсмана сопровождали Э.М. Бонштедт, впоследствии доктор геолого-минералогических наук Бонштедт-Куплетская; Н.Н. Гуткова, постоянная спутница Ферсмана в походах в течение многих лет; Е.Е. Костылева, соавтор первого научного опубликованного отчета об экспедиции 1920 г.; Е.В. Еремина, А.В. Лермантова, С.А. Лихарева, Р.Б. Росоиенская, М.Б. Степанова, М.В. Терпугова и В.А. Унковская. В Хибинах к отряду Ферсмана присоединились профессор Н.И. Прохоров и сотрудница почвенно-ботанического отряда О.А. Кузенева.

1920 – 30/VIII. Из дневника Ферсмана: "Начался снег, ветер и холод усилились. Выбрали место для ночлега, защищенное глыбами камня с трех сторон, с четвертой натянули палатку, а внизу подостлали брезент. Переночевав при сильном холоде и ветре со снегом, без костра и без горячей пищи, почти без воды, утром смогли выйти на разведку только к 10 часам, когда несколько утих ветер и выглянуло солнце".

1920 – 10 сентября, надеясь найти дальше по хребту пегматитовые выделения, Ферсман и Костылева прошли в северном направлении до самой вершины Юмъечорра. Здесь ими был найден штуф с обильным содержанием белого зернистого апатита, но типичных жильных образований ими обнаружено не было.

1921 – в июне по инициативе проф. Прохорова (Институт Севера), Мурманского земотдела и Мурм. ж.-д. на берегу оз. Имандра (ст. Хибины) начались работы по организации опытного сельхоз-пункта, преобразованного впоследствии в ПОСВИР. Мурмземотдел отпустил на организацию поля 150 пудов муки. Раскорчевкой поля руководил агроном Крепс, постройкой дома – агент агрослужбы Гостев.

1921 – летом ко второй экспедиции Ферсмана присоединились В.И. Крыжановский, Г.С. Тшасковский, Е.А. Елизаровский, А.В. Терентьев и некоторые др. Из женщин остались Е.Е. Костылева (саами-проводники прозвали ее "длинной Екатериной"), В.А. Унковская, Э.М. Бонштедт и Н.Н. Гуткова. Новичками были 3.А. Лебедева и Елена Павловна Кесслер – родственница Ферсмана. С этого сезона в отряде – опытный специалист в области петрографии Борис Михайлович Куплетский.

1921 – 22/VIII. Из дневника Ферсмана: "Вышли в последнюю многодневную экскурсию для изучения высот, окаймляющих долину безымянной реки, текущей между Кукисвумчорром и Юкспором. Ввиду того, что эта долина служит для лопарей главнейшим проходом для оленей, мы прозвали эту долину и реку Лопарской.

Еще до приезда в Хибины мы мечтали о посещении огромной столовой горы, которая вздымалась в центре всего массива и казалась нам главнейшей целью наших исканий: на ней никто не был из исследователей, и только частично финский геолог Вильгельм Рамзай подымался на ее западные склоны.

По протоптанной оленями тропке, вдоль сине-зеленого озера, шел вначале наш путь. Утренние лучи играли на глади глубокого Вудъявра, а причудливые и грозные очертания горных цирков Тахтарвумчорра отражались на его кристаллической поверхности. Вот – конец озера с ровной площадкой, покрытой белым налетом ягеля. На живописном берегу, у подножья нависших скал Поачвумчорра, убогая лопарская вежа; невдалеке дерево с сетями, около избушки остатки костров, простые предметы домашнего обихода, внутри конического помещения очаг, сушеное мясо, незатейливое ложе для сна.

Мы идем дальше, за прорезающим долину холмом виднеется вдали вершина Кукисвумчорра, еще с клубами туч. Налево, далеко к северу, тянется мрачная и пустынная долина – мне хотелось бы называть ее долиною смерти, но лопари совершенно справедливо называют ее Кукисвум – "длинная долина", прекрасно используя ее для того, чтобы летом и осенью гонять по ней стада оленей и протаскивать по мху сани с лодками и рыболовным снаряжением.

Мы бодро идем вперед по голой равнине, прорезанной каменистым ложем текущих под камнями рек, постепенно пробираясь к тому пологому склону, который мы облюбовали в бинокль. Но вот и подъем – мягкий, пологий, по зеленому мху он кажется нам совершенно идеальным, и мы, весело делясь впечатлениями, с удовольствием следим за барометром, как одна сотня метров за другою остается под нашими ногами, как все шире и шире развертывается панорама.

Вот мы уже поднялись на шестьсот метров, начинается скалистый подъем, сначала по каменистым осыпям, потом по скалам. Цепляясь руками за выступы, мы не без труда карабкаемся кверху и скоро убеждаемся, что все страхи были напрасны. Еще одна скала – и мы на пологом склоне самого плато, на вершине 900 метров.

Вот она, своеобразная картина северной пустыни, голой, однообразной и дикой пустыни Хибинских гор! На протяжении многих десятков верст ровная поверхность, усеянная глыбами неправильно нагроможденного сиенита, ни растеньица, даже лишайника и мха нет в достаточном количестве, чтобы разложить костер; нет даже воды, и только кое-где, внизу, глубоко между камнями слышится недосягаемое журчанье ручейков тающих снегов. Только ветер гуляет на ровной поверхности пустыни, только солнце и мороз ведут свою неустанную работу разрушения горных пород".

1921 – 30/VIII. Из дневника Ферсмана: "Целыми днями шел дождь и свистел ветер, но мы уже знали, что непогода в Хибинах столь же быстро проходит, как и налетает, и в дождливые дни отсиживались в палатке. Место для палатки было необычайно удачно, и уже в 10 дней наши отряды покрыли все намеченные маршруты и почти по заданию открыли на вершине Кукисвумчорра месторождение цирконов. Я говорю "по заданию" потому, что в поисках минералов играет роль не только увлечение, азарт, удача или "фарт", как говорят искатели золота на Урале. Нет, поиски минералов связаны с глубоким, часто инстинктивным пониманием природы, умением по мелким признакам догадаться о том, что можно найти, по изменению зерна породы вовремя заподозрить возможность жилы, по изменению окраски предположить о скоплении цеолитов, по обломку сообразить, где должно быть коренное место. Тонкая наблюдательность естествоиспытателя и большой опыт нужны в этом деле, и не все делаются хорошими искателями и не всем "везет".

Идя по левому зеленому склону Кукисвумчорра, нашли в выносах круто спускавшегося притока большое количество зеленых глыб (до пуда весом) апатитовой породы, часто носившей слоистый характер. За отсутствием времени и утомления мы не могли искать коренных выходов жил апатита, по-видимому, весьма доступных".

1922 – 17/II. На отчетной выставке работ отрядов Сев. науч.-промысловой экспедиции ВСНХ прочитан доклад проф.
Н. Прохорова о сельско-хозяйственных культурах за Полярным кругом.

1922 – в третьей Хибинской экспедиции было лучше поставлено дело технического снаряжения, обмундирования и продовольственного снабжения. Если во время предшествующих экспедиций "ферсманята" (как их называли местные жители) базировались на станции Хибины, то в этот год они прибыли на станцию Имандра, выгрузив свыше 100 пудов экспеди-ционного имущества.

В августе 1922 г. исследователи проникли к оз. Кунъявр, расположенному в северной части Хибин, прямо к западу от железной дороги. С помощью саамов, с которыми у А.Е. Ферсмана были хорошие взаимоотношения, были доставлены грузы и разбита промежуточная база. Сидя у костра, нас-лаждаясь теплом и поджаренной по-саамски рыбой, А.Е. Ферсман делился с друзьями новыми планами: подняться на близлежащие вершины и изучить подходы к Умбозеру. В этих походах А.Е. Ферсмана сопровождал молодой саам Алек-сей, сын Матрены
Кобелевой.

 

"Не смогли бы мы обойтись без помощи саамов, – писал в дневнике ученый, – и при переправах через опасные болота с "окнами", а также через такие крупные реки, как Майвальта, или такие озера, как Большой Вудъявр, Умбозеро, Сейтъявр (Сейдъявр) и др. Саами обладают очень острым зрением и каким-то особым чутьем в выборе правильного пути".

1923 – год открытия А.Н. Лабунцовым апатитовых россыпей на горе Расвумчорр.

1923 – в мае в сборнике "Хибинский массив" в статье Н. Гудковой впервые дано научное описание хибинских апатитов. В статье Ферсмана сказано: "Особый интерес в Хибинском массиве представляют апатитовые жилы, по преимуществу связанные с юго-западною частью центральных массивов Хибинских тундр. Эти апатитовые жилы, до 10 и больше см. мощности, весьма извилисто и неправильно пересекают элеолитовый сиенит и содержат в себе довольно много элеолита. Нет никакого сомнения, что такой материал, при большой чистоте и совместном нахождении фосфорной кислоты и разнообразных силикатов щелочей, явился бы практически очень важным, если бы количественная и хозяйственная сторона его эксплуатации была обеспечена. Однако район апатитовых жил до сих пор мало обследован, протяжение жил по простиранию не выяснено; к тому же трудная доступность ущелий этой части Хибинского массива пока не обнадеживает нас в возможности практического значения этих месторождений, даже если их количественные запасы окажутся значительными".

1923 – 1 октября вступил в действие проект "О колонизации Карело-Мурманского края".

1924 – в Петрограде вышла книга А.Е. Ферсмана "Три года за Полярным кругом".

1924 – Хибинская агрономическая станция преобразована в Центральную опытную станцию Института растениеводства (в 1931 году преобразована в
ПОВИР). Проф. П.А. Борисов близ ст. Хибины проводит опыты с нефелиновыми сиенитами (на предмет удобрений).

1924 – в сентябре начала работу Имандровская экспедиция.

1925 – вышел первый номер журнала "Вестник Карело-Мурманского края".

1926 – 2/IХ. После телеграммы Лабунцова об открытии им на Расвумчорре крупного месторождения апатита в Хибины выезжают Самойлович и Щербаков для проверки данных Лабунцова и выяснения технических условий детальной разведки и возможности эксплуатации месторождения. Запасы месторождений на Расвумчорре и Юкспоре определены ими грубо ориентировочно в 1250 тысяч тонн.

1926 – 7/IХ. На открытых Лабунцовым месторождениях ставятся заявочные столбы, на которых вырезаны буквы: М. Ж.-Д. (Мурм. ж.-д.) С. И. (Институт по изучению Севера) 1926 – 7/IX. А.Н.Л. (Александр Николаевич Лабунцов)

1926 – 23/IX. Из письма Эйхфельда в Колониз. отд. Мурм. ж.-д: "Апатитовые породы Хибинского
горного массива, поскольку можно судить по образцам месторождения на Юкспоре, представляют исключительно крупный интерес в сельскохозяйственном отношении благодаря совместному присутствию в них легко усвояемых растениями основных элементов питания – фосфора и калия".
1926 – 27/X-3/XI. Агроном Иоган Эйхфельд, горняк Петр Семеров, зоолог Герман Крепс и саам Зосима Куимов по поручению Колонизационного отдела и Института по изучению Севера добывают на Расвумчорре 100 пудов апатита для опытов по определению свойств руды. Руда распределяется между с/х станцией в Детском селе, Механобром,фирмой Гумбольд в Германии и опытным с.-х. полем в Хибинах.

1927 – 24-25/IV. Эйхфельд и Ромин (лесничий) предпринимают лыжную экскурсию в Апатитовый цирк Расвумчорра в целях выяснения условий работы весеннего транспорта, характера снегового покрова и пригодности местного леса для постройки бараков. Имеющийся в долине Юкспорйок сильно сбежистый и суковатый ельник признан Рюминым совершенно непригодным для строительных целей.

1927 – 10 сентября Мурманская губерния преобразована в округ Ленинградской области.

1928 – 22/V. Опыты по обогащению образцов апатита дали следующие результаты на содержание Р2О5:

 

Ф. Гумбольд 36 – 37,8%

Механобр до 40%

НИУ 36 – 37,7%

1928 – XI. Саам Зосима Куимов едва не погиб, собираясь вывезти заготовленную летом руду от подножья Апатитовой горы. Снежной лавиной были засыпаны все его олени и склад руды. Впоследствии на этом месте жертвами лавин стали 28 человек.

1928 – XI. Леноблгорготдод предлагает промэкспорту заняться проработкой вопроса об экспорте апатита.

1928 – XII. Из доклада инженера Гаевского: "До последнего времени (еще летом 1928 г.) считалось, что Ленинградская область хороших залежей не имеет, и, когда Химстрой запросил НИУ о возможном сырье для суперфосфатной промышленности в Ленинграде, НИУ ответил, что таковыми могут быть или Подольские или Егорьевские фосфориты.

1928 – 10/XII. Агроном Сомов (Хибинская опытная станция) – Чколу: "Сегодня отправил 100 пудов апатита. Больше вывезти не удалось. Наиболее хозяйственный сильный саам Кобелев отказался везти потому, что в горах около двух метров снегу и нечем кормить оленей".

1928 – XII. Мурманский ж.-д. комбинат, учитывая базу открытых в Хибинах апатито-нефелиновых месторождений, ставит перед собой ряд новых задач технического и экономического характера: детальная разведка породы, выяснение возможности устройства жилищ для рабочих, устройство гидроустановок, осушение болот в районе месторождений, организация перемолочного и обогатительного завода, проведение дороги в район месторождений.

1929 – II. Доклад академика Ферсмана о хибинском апатите в комитете по химизации.

1929 – 17/III. Организация Апатито-нефелиновой комиссии. В ее состав входят:

НИУ, который ведет геологоразведочные работы в районе Кукисвумчорра;

Институт по изучению Севера (поиски пирротина);

Колонизационный отдел Мурманской железной дороги (проведение грунтовой дороги и изыскания по железнодорожной ветке);

Геолком (производство глубокого бурения);

Промэкспорт, Энергострой, Механобр и ряд других учреждений.

1929 – 5/IV. Михаил Онохин (счетовод Хибинского опытного пункта) – Колонизационному отделу: "Вчера с поездом из Ягельного Бора приехал саам Василий Кобелев узнавать насчет перевозки грузов с горы. Всего на первое время в Ягельном Бору готовы начать перевозку 18 упряжек и в Пулозере – 5. Кобелев берется на оленях проложить дорогу в горы за 800 руб. По-моему, нужно дать, так как если он найдет ягель для всех 70-100 упряжек оленей, на работу в горы поедут все саамы. Кобелев уже возил 400 пудов апатита и знает дорогу и местонахождение ягеля".

1929 – 27/IV. Совещание в Хибинах по вопросу об организации рабочей силы на разработках. Присутствуют: от сельсовета – Мазуров и Нехлюдов, от ячейки ВКП(б) – Коршунов, от союза ж.-д. Бандолет и Тимошенко, от союза сельхозрабочих – Нянюшкин, Анохин, Герасимов, Миронов, от ячейки ВЛКСМ – Гостинщиков, от рабочих – Лаэтин и Калашников, от горных разработок – нач. снабженческой базы апатито-нефелиновой комиссии – Григорьев и инициатор совещания – агроном Иоган Эйхфельд, который знакомит собравшихся с программой работ в горах летом 1929 года. Нужна рабсила – 350 человек. Григорьев делает сообщение по организационно-хозяйственным вопросам.

1929 – V. Станция Хибины становится первым организационным пунктом работ, связанных с добычей апатита. В конце апреля и в течение мая здесь созываются совещания, сюда идет снаряжение разведочных партий НИУ, здесь складируются стройматериалы и продовольствие и потом вывозятся на Кукисвумчорр. Работает около 200 оленей. С июня до конца года организационный центр находится на разъезде Белый.

1929 – VI. Совещание по постройке железнодорожной ветки от разъезда Белый до Кукисвумчоррского месторождения. Участвуют представители Академии наук, ДОС, НКПС, Промэкспорта, Мурманской ж.-д. и Института по изучению Севера.

Совещание постановило:

1. Констатировать, что запасы исчисляются не менее чем в несколько десятков миллионов тонн.

2. Ввиду того, что Ленинградский суперфосфатный завод начнет работу не ранее как через три года, задачей на ближайшие годы является экспорт породы через Мурманск.

3. По заявлению представителя Промэкспорта т. Серова, перспективы вывоза – несколько тысяч тонн породы в год (ориентировочно в первый год 200 тыс. тонн). Уже есть требование на немедленную доставку 50 тыс. тонн.

4. Форсировать изыскания на постройку жел. дор. ветки с тем, чтобы к 1 октября был окончательно готов технический проект.

По имеющимся данным, проведение железной дороги не встретит больших технических затруднений. В частности, совершенно нет необходимости в скальных работах.

1929 – 3/VI. Начались земляные работы – Колонизационный отдел Мурманской железной дороги строит за счет денежных средств колонизационного фонда грунтовую дорогу от разъезда Белый до месторождения в Хибинских горах.

1929 – 6 июня на разъезде Белый высадилась первая партия геологоразведчиков НИУ (Институт удобрений, руководители – М.П. Фивег и Г.С. Пронченко).

1929 – 20/VI. Фивег – Григорьеву: "Я всегда далек от каких бы то ни было паник, поэтому все рассказанное ниже должно расцениваться как совершенно обдуманное, не паническое предостережение. Дело в том, что организация транспорта и связи не дает мне возможности развить работы в размере, требуемом программой, и Окунев не может забросить людей на далекие дистанции. Багаж скоплен, на днях придет динамит. Все это требует особо энергичных мер в деле приобретения лошадей... Позаботьтесь о санях и двуколках. Немедленно подтолкните дело с получением дополнительных трех-пяти автомобилей. Пора ставить вопрос и о мастерской, которая должна находиться у нас на месте работ.

Лошади, лошади немедленно – иначе план работ сорван. Наладьте связь телефонную. Мы должны с места работ сноситься непосредственно с почтой и базой. Желаю всего лучшего".

1929 – VIII. Обращение правления Мурманской ж.-д. в Областную плановую комиссию: "...Работы по промышленной разведке апатита к подготовке месторождений к эксплуатации разрослись далеко за пределы первоначальных предположений и тех скромных средств и сумм, которые были выделены на это различными организациями. Одновременно встречаются вопросы чрезвычайной сложности и крайней срочности в отношении добычи, использования и транспорта апатита, которые не могут быть решены учреждениями, ведущими в настоящий момент работу, т.к. это выходят за предел их компетенции и финансовых возможностей. Необходимо немедленное конструирование особого органа или предприятия, обладающего достаточными средствами и могущего взять в свои руки всю работу в целом..." (Далее в письме излагаются принципы, на которых следует, по мнению правления Мурм. ж.-д., организовать новое предприятие).

1929 – 20 августа на горе Кукисвумчорр заложена первая буровая скважина.

1929 – 28/VIII. Общее собрание рабочих и служащих Хибинского сельскохозяйственного опытного пункта обсуждает вопрос об организации совхоза в районе станции Апатиты (докладчик – Эйхфельд). Эйхфельду и Сомову поручается поставить этот вопрос в соответствующих организациях.

1929 – 2-3/IХ. Расширенное заседание апатито-нефелиновой комиссии в Апатитовом поселке Хибинской тундры. На заседании присутствуют: Ферсман, Лабунцов, Куплетский, Влодавец (Институт Севера), Григорьев (Геолком), Рубинштейн (Геодезическая партия), Игнатьев, Иванов, Соловьянов (ЛОСНХ), Серов (Промэкспорт), Фивег, Антонов (НИУ), Чиркин, Осиновский, Будищев, Окунев, Лемониус (Мурм. ж.д.), Щиголь (Ленхимтруд), Островецкий (Карелгранит), Никонов (ВСНХ АКССР), Эйхфельд (Хибинская опытная станция), Смирнов (Механобр) Кондратьев и Зайцев (Мурм. окр. исполком), Григорьев и Шматков (База снабжения ЛОСНХ), Иванов (Кольский райком ВКП(б), Пронченко (секретарь ячейки ВКП(б) Апатитового поселка), Коршунов (предгруппкома строителей). (Большинство из участвовавших в заседании позже, когда организовался трест "Апатит", составили ядро его первоначального аппарата – Ред.).

Комиссия заслушала доклады начальников геологоразведочных партий и сообщения: об изысканиях гидроэнергии на реке Белой, изыскания по постройке железнодорожной ветки, об организации металлургических наблюдений, о постройке гужевой дороги, о перспективах экспорта, об опытах Механобра по обогащению породы и о перспективах работ на 1929-й и 1930 год.

"Ферсман развил целый ряд идей о дальнейшей работе. Он вел это собрание с большим подъемом, перспективы рисовал исключительно блестящие. Подошли мы к сметам. На ж.-д. строительство столько-то, на жилищное строительство столько-то, на разведки столько-то, на исследовательские работы столько-то и т. д., и дошло таким образом дело, примерно, до 12 миллионов рублей. Летели всякие вопросы, и сумма все увеличивалась и увеличивалась. Присутствовал здесь же один инженер от НКПС, по фамилии Лемониус. Мы его авали Апельсиниус. Он был весьма воспитанный путеец, обстоятельный, у которого все всегда вычислено с точностью до сотых и тысячных. "Фантазии" Ферсмана казались ему несбыточными, и он все время фыркал. А когда объявили перерыв, он подходит ко мне и говорит: "Это черт знает что такое, это не заседание, а оперетта". Я говорю: "В чем дело?" А он: "Александр Евгеньевич себя невозможно ведет. Ну какой это человек поверит, что на такое дело дадут столько денег. Нет, это не деловое заседание, а оперетта. Никак не иначе. Я к таким вещам не привык".

1929 – 7 октября открылось сплошное движение грузовиков от рудника до вагонов на станции железной дороги, и в тот же день была добыта и отгружена первая промышленная партия апатитовой руды на разъезд Белый.

1929 – 11/IХ. На основании постановления СТО (Совет Труда и Обороны) от этого числа, Мурманская ж.-д. приступила к постройке ветки к Хибинскому месторождению. На 2-м км южнее разъезда Белого сооружена станция Апатиты.

1929 – 13/IХ. НИУ определяет средний коэффициент первой экспортируемой партии (тысяча тонн) в 74 – 76% трикальций фосфата. Контрольный образец этой партии в лаборатории Гепфнера показал 82% трикальций фосфата и 2,6% полуторных окислов. Заграничным фирмам стало известно качество наших образцов, и все они наперебой старались заполучить пробную партию.

1929 – 4/Х. На заседании Президиума Госплана РСФСР заслушан доклад акад. Ферсмана о хибинских апатитах. Комиссия постановила:

1. Признать за хибинскими апатитами первостепенное значение.

2. Считать обязательным заданием на 1930 год: а) закладку рудников на общую мощность 15 млн тонн; б) проведение ж.-д. ветки к месторождению не позже 1 августа 1930 года; в) постройку в Ленинграде Обогатительной фабрики; г) постройку рабочего поселка в Хибинском районе.

3. Обязать ВСНХ в недельный срок создать полномочную хозяйственную организацию, возложив на нее задачу: добыть в 1929 – 1930 гг. – 100 тыс. тонн апатита, в 1930 – 1931 гг. – 1 млн тонн, в 1931 –1932 гг. – полтора миллиона тонн.

4. Отпустить на 1929 – 1930 гг. – 5 млн рублей. (Такое же совещание с докладами Ферсмана, Фивега, Ревзина, Соловьянова по вопросам общего состояния работ разведки, вопросов экспорта и экономики состоялось на следующий день в комитете по химизации).

1929 – 6/Х. Признавая, что хибинские апатиты имеют первостепенное значение для народного хозяйства СССР, Президиум ВСНХ СССР постановляет ликвидировать Апатито-нефелиновую комиссию, передав ее дела Оргбюро. ВСНХ просит СТО о разрешении учредить в своем ведомстве трест общесоюзного значения и об ассигновании по госбюджету СССР на 1929 –1930 гг. – 5 млн рублей на строительство ж-д. ветки, произ-водственных предприятий и исследовательской работы.

1929 – 7/Х. Закончено строительство грунтовой дороги. На холме у речки Лопарки сооружен "Апатитовый городок" – три барака на 100 человек, бревенчатый жилой дом для администрации, слесарно-кузнечная электротехническая мастерская, продовольственно-материальный склад и пр.

1929 – 10/Х. На ст. Апатиты появляется товарный вагон, в котором размещается аппарат снабженческой базы Апатито-нефелиновой комиссии.

1929 – 12/Х. Завхоз базы Бок – уполномоченному Апатито-нефелиновой комиссии Игнатьеву: "...Состояние дороги на настоящее число не позволяет начать не только перевозку руды, но даже с трудом удается доставать необходимое продовольствие. Дорога превратилась в сплошное месиво, которое еще усугублено телегами, на которых перебрасывали дом с разъезда Белый в горы. Инженером Окуневым принимаются срочные меры по отводу воды и подкреплению дороги, но рассчитывать на нормальное движение по ней автомобилей до морозов нельзя, а сейчас вот уже третью неделю идут дожди".

1929 – 26/Х. В связи с решением СНК СССР о создании республиканского треста по разработкам Хибинского апатитового месторождения и во изменение своего постановления от 18/Х Президиум ВСНХ СССР постановил создать трест республиканского значения с передачей мандата по его управлению Ленинградскому областному Совету народного хозяйства.

1929 – 30/Х. Собрание в Минералогическом музее Академии наук отмечает 10-летие хибинских экспедиций докладами академика Ферсмана, Миттельмана, Чиркина, Куплетского, Гутковой и Лабунцова.

1929 – 4/ХI. Из доклада инж. Фивега на техническом совещании на разработках: "Заготовка руды протекает нормально. Необходимо освещение места работ. Отсутствие транспорта в настоящее время не позволяет думать ни о каких сроках, заключенных промэкспортом с германской фирмой, и о выполнении правительственного задания о переброске для внутренней потребности к 15 декабря 600 тонн. Вывоз руды стоит под угрозой срыва. Необходимо своевременно оградить дорогу от снежных заносов". По информации т. Григорьева постановлено: "До прихода нового хозяина с ликвидацией продовольственной части базы возложить на нее транспортировку руды".

1929 – 13 ноября для разработки и эксплуатации Хибинского месторождения апатитовых руд приказом ВСНХ РСФСР № 190 создан Государственный Северный горнохимический трест
"Апатит".

1929 – 15/ХI. Приказ по тресту № 1: "С сего числа, согласно приказа ВСНХ РСФСР от 13 ноября за № 190, я вступил в исполнение обязанностей временного управляющего гострестом "Апатит". Кондриков".

1929 – 1/ХII. Телеграмма Абрамова – Кондрикову: "6-го отправляю в Черноречье шесть вагонов апатита. До сих пор вывезено 153 тонны. Доставка с гор в последние два дня снизилась из-за пурги и испорченности дороги. Ставлю 20 человек на постоянную расчистку дороги. Шофера работают по 14 часов в сутки, проявляя энтузиазм."

1929 – 1/XII. Трест приступил к формированию аппарата.

1929 – 1/ХII. Приказ по руднику: "Считать на работе на это число следующих сотрудников и рабочих: ..." (Всего 39 человек. Из них: управляющий – 1, зав. и пом. хозчастью – 2, агент снабжения – 1, зав. гаражом – 1, шоферов – 6, рабочих автогужтранспорта – 10, слесарей – 5, складских рабочих – 2, десятник и дорожный мастер – 1, бухгалтер – 1, счетоводов – 2, кладовщик – 1, милиционеров – 7).

1929 – 4/ХII. Телеграмма Абрамова – Кондрикову: "Делаю срочную заявку на вагоны для жилья: вагон для шоферов, кузнецов и слесарей добавочно к имеющимся. Вагон для сотрудников. Вагон для жилья мне и приезжающим. Кроме того необходимы два вагона для конторы треста "Апатит". Перенос разъезда отдалил меня почти на 6 км, что при буранах создает значительные неудобства".

1929 – 5/ХII. Колонизационный отдел Мурманской ж.-д. и правление треста выносят постановление о постройке в районе рудника поселка социалистического типа.

1929 – 6/XII. Зав. базой снабжения Григорьев и зав. гаражом Брутиков привезли из Ленинграда для шоферов 20 хромовых пальто на шикарном меху с каракулевыми воротниками, совершенно непригодных в местных условиях и стоящих по 150 руб. за штуку, тогда как кожаный костюм, полушубок, сапоги и шапка, необходимые шоферу на разработках, стоят все вместе 110-120 руб.

1929 – 7/ХII. Президиумом Леноблсовнархоза (под председательством Кадацкого) организована комиссия в составе: Кондрикова, Ферсмана, Иванова и представителей Механобра и Химстроя, которой поручено определить точные задания и сроки Механобру по подготовке всех необходимых данных для проектирования
в ближайшее время Обогатительной
фабрики.

1929 – 7/ХII. Телеграмма Абрамова и Фивега – Кондрикову: "Телеграфируйте подтверждение экстренной переброски 500 тонн в Мурманск. Уточните заготовку следующей партии. Необходимо иметь ввиду полную невозможность точной гарантии сроков доставки в виду связанных с погодой неожиданностей. Возникает опасение о невозможности использования автотранспорта из-за снега. Необходим конский и олений резерв. Сейчас переброска автомашинами остановлена на 4-5 дней расчисткой дороги после снежных заносов. Добыча может быть доведена до 70 тонн в сутки".

1929 – 10/ХII. Телеграмма Абрамова – Кондрикову: "Шестого произвел последнюю отгрузку для Черноречья. 7-го разразилась снежная буря. Сейчас буря перешла в снежную метель. Автодорогу занесло. На расчистке ее работают 100 человек. Отгружать в Мурманск буду, как только можно будет пустить машины. Своевременно я ставил вопрос о добавочных машинах и тракторе. Если бы это было, то 600 тонн лежало бы в эстакаде на станции. Санкционируйте применение оленьего транспорта, который будет стоить не менее рубля за пуд руды. Конский стоит от 30 до 60 коп. за пуд".

1929 – 10/ХII. Начало действия договора с Севзапсоюзом, снабжение треста материалами, сырьем и оборудованием.

1929 – 16/ХII. Закончена первая буровая скважина на Кукисвумчорре. Глубина – 241 метр. Глубина рудного поля – 20,8 метра. Заложено две новых скважины (из десяти намеченных).

1929 – 16/XII. Трест представляет в Главхимпром и ВСНХ РСФСР ориентировочные контрольные цифры на 13838 тысяч рублей и определяет добычу к концу пятилетки в 3 миллиона тонн (вместо полутора, намеченных Госпланом 4/Х).

1929 – 18/ХII. Расчистку дороги от заносов от
13-го до 20 км производит артель в семь человек. Ввиду малочисленности ее, дорогу запустили до такого состояния, что автомобильное движение совершенно невозможно. Чтобы дать проезд автомобилям, приходится расчищать снег на всем протяжении от 40 см до метра, и по грубому подсчету на это потребуется до тысячи рабочих дней.

1929 – 19/ХII. К линии Мурманской ж.-д. завозится ежедневно по 30 тонн руды. На 19/ХII реальная добыча апатита составляет 600 тонн, из которых вывезено на разъезд Белый 350 тонн.

1929 – 19/ХII. По докладу ВСНХ ЭКОСО РСФСР постановляет принять план добычи на 1929 – 1930 годы – 100 тысяч тонн, 1930 – 1931 гг. – 500 тн, 1932 – 1 миллион тонн. Учитывая возможности доведения добычи до трех с половиной миллионов тонн, предусмотреть дополнительное финансирование треста в размере 8 миллионов рублей.

1929 –22/ХII. На техническом совещании Химтреста идут споры о месте постройки фабрики (Ленинград или Хибины). Совещание поручает тресту и Механобру решить вопрос до 10 января.

1929 – 22/ХII. Из приказа по тресту: "Завхозу Григорьеву всемерно форсировать вывозку апатита к железной дороге комбинированным автогужтранспортом. Пом. завхоза Боку осветить складочные площадки керосино-калильными фонарями. В трехдневный срок открыть общественное питание для рабочих и в семидневный – для служащих. Старшему десятнику Гедро – приступить к заготовке сухостоя и постройке из него в горах – пекарни, с выпечкой на 600 человек, временного барака типа шалмана площадью на 30 человек, временного склада площадью 100 метров, без настила пола и конюшни примитивной на 20 лошадей; на 13 км – барака для 40 рабочих, кухни и столовой, склада на 50 кв. метров и конюшни на 30 лошадей; на разъезде Белый – барака на 30 рабочих".

1929 – 23/ХII. В Москве, во Всехимпроме, заседала комиссия по апатитам. В составе комиссии – Калабухов, Юлин, а также недавно назначенный управляющий новым трестом "Апатит" Кондриков. Из стенограммы совещания: "Председательствующий. Сегодня мы, конечно, заслушаем Кондрикова о работе треста, но тут есть одно обстоятельство. Наш инспектор ставит в своей записке вопрос совершенно иначе. Он ставит вопрос о нефелине, а не об апатите. Там излагаются совершенно потрясающие вещи: апатит – минерал-обманщик.

Кондриков. Эту записку я и академик Ферсман внимательнейшим образом прочитали. Мы говорим, что сегодня апатитовая проблема ясна, а нефелин является совершенно новым продуктом.

Председательствующий. Я хотел, чтобы вы добросовестно проработали эту записку, чтобы ее можно было послать товарищу Сталину, а вы что сделали?!

Кондриков. К несчастью, природа человека такова, что о своем деле он знает меньше, чем о дядином. Поэтому мы подошли к записке вашего инспектора следующим образом: мы считаем, повторяю, что вопрос об апатите на сегодняшний день разрешен. Вопрос же о нефелине, как и о других хвостах апатито-нефелинового порядка, хозяйственно не ясен. Это дело нашего будущего, одна из существенных задач ближайших лет. Инспектор же главка рассуждает: вот меня интересуют бычьи хвосты, и только. А бык мне не нужен. И делу конец... Значит, весь мой доклад будет построен в направлении того, что в ближайшее время, в ближайшие годы мы будем работать над апатитом как над сырьем для суперфосфатной промышленности и как над экспортным продуктом. В каждом куске нашего хлеба должны и будут присутствовать атомы фосфора, добытого в Хибинах. Я могу развернуть работу не на одной горе, а на трех горах. Программа четырех лет этой пятилетки может быть доведена до трех с половиной миллионов тонн вместо запланированного нам одного миллиона.

Председательствующий. Куда вы рветесь-то, товарищ Кондриков?! Реже шаг, не надо так спешить. Тяжелая разведка и эксплуатация – одновременно?! Так делать нельзя. Вы молоды, не знаете, каким концом артишоки растут, а каким их есть можно. Это – еретическая мысль: развернуть работу на трех горах.

Юдин. Так у вас, значит, запасы апатита большие?

Кондриков. Большие. Если не верите – сойдет снег, приезжайте, своими глазами посмотрите, своими руками пощупаете. Совершается одна логическая ошибка, и я ее хочу исправить, понимаете. Мы сделали революцию, мы убираем снег и трудности, мы – хозяева жизни. Мы! Все правильно. Но когда в конкретном, повторяю, конкретном деле, хозяева – мы, наступает, может наступить бесхозность. И я ее опасаюсь. В конкретном деле должен быть конкретный хозяин. Таково мое мнение. Хозяин, который все может взять на себя и добиваться, чтобы из его работы что-нибудь вышло. Я максималист: или ничего – или очень крупное хозяйство. Маленького дела в Хибинах не создашь, даже если захочешь. Мы пришли туда не в бирюльки играть. Кольский полуостров должен стать сыном индустрии. Да и ленинградская промышленность не имеет приличной сырьевой базы. Не так ли?

Калабухов. Так, так, Василий Иваныч. И железную дорогу загрузить нужно, должна ж она стать хорошим возчиком.

Кондриков. На месте, в Хибинах, большое количество гидроэлектроэнергии. Реки Нива и Ковда имеют быстрое падение. У Мурманской дороги большая пропускная способность. Учитывая все это, необходим уже сегодня генеральный план всего предприятия апатито-нефелиновых пород... Разрешите перейти к мерам на текущий год. Сейчас мы считаем необходимым на горе Кукисвумчорр заложить один рудник и добыть сто тысяч тонн. В наших тезисах записано, что эти сто тысяч тонн, к великому сожалению, не могут быть использованы на внутреннем рынке, так как нигде, к еще большему сожалению, не имеется обогатительных устройств.

Представитель Механобра. Наш институт уже запроектировал обогатительную фабрику для Хибин, проект послан на консультацию в Америку.

Кондриков. Апатит – чистое золото, спрос на него во всем мире велик, а потому эти сто тысяч тонн предназначаются исключительно для экспорта, пополнения валютной казны Советской страны.

Председательствующий. Когда вы говорите об экспорте, то вы опять спешите. Вы должны прибавить и об опытном экспорте. Ведь экспорт предполагается для того лишь, чтобы ознакомиться с апатитом, то есть – для лабораторных и полузаводских опытов?!

(Продолжение, нач. на стр. 32)

Кондриков. Я говорю о том, что это политически и хозяйственно необходимо. В наш продукт должны поверить... Теперь – о финансовой стороне дела. Устройство обогатительной фабрики и рудника потребует в будущем около пяти миллионов рублей. Дальше идут вопросы энергетического хозяйства. На реке Ниве необходимо построить станцию на двадцать пять тысяч лошадиных сил. Нужно будет разбиться в лепешку, чтобы получить энергию в будущем году. На это потребуется три миллиона рублей. Теперь относительно города. Нужно учесть то обстоятельство, что там, где мы начинаем свою работу, нет никаких сел и деревень. Поэтому нужно строить город социалистического типа. Затраты на строительство города выражаются в четырех миллионах рублей. Я считаю, что будет стоять вопрос о постоянных кадрах и о колонизации этого района. Чтобы не боялись люди Хибин, как черт ладана. Край надо населить людьми, и чтобы они нашего буранного края не боялись, а полюбили бы его, да не как место ссылки, куда можно силой мобилизовать или сагитировать, а как родимую сторонку, куда и мать можно привезти, и брата младшего, и сестренку, и соседа зазвать.

Председательствующий. Сколько же это будет стоить?

Кондриков. Это будет стоить очень дорого. Для того чтобы обжить этот район, и не кустарным манером, а широким фронтом, потребуются десятки миллионов рублей. Первое: уже в этом году нужно затратить не менее десяти миллионов рублей. Второй вопрос...

Председательствующий. Я думаю, что до второго вопроса мы сегодня не дойдем..."

1929 – 24/ХII. Президиум Мурманского Окрисполкома вынес постановления, касающиеся апатитовых разработок. Среди них: "...Тресту немедленно приступить к проектированию и подготовительным инженерным работам. Организовать метеорологические наблюдения. Применять для заброски материалов к месту разработок тракторы-лесовозы. На первое время, в виде опыта, применить стандартное жилстроительство.

1929 – 25/ХII. По докладам профессора Казакова и Кондрикова, объединенное заседание с.-х. секции комитета по химизации поручает особой комиссии проработать вопрос о технико-экономическом обосновании пятилетнего плана производства фосфата".

1929 – 26/XII. Постановлением СТО (Совета Труда и Обороны) трест "Апатит" признан предприятием общесоюзного значения и передан во Всехимпром ВСНХ СССР.

1929 – конец декабря. В районе разработок свирепствуют снежные штормы и бураны. Из-за огромных снежных заносов вывозка апатита производится очень медленно.

1929 – 28/ХII. Телеграмма Абрамова (из Петрозаводска) – Фивегу и Григорьеву: "Сегодня из Ленинграда выезжают на Апатиты т.т. Киров, Кадацкий, Кондриков и другие. Со мной едет инженер Островецкий. Если позволит время, пошлите нарочного к лопарям за двумя оленьими упряжками. Желательно к приезду комиссии закончить установку керосино-калильных фонарей, пустить машины и подготовить лошадей и сани для поездки комиссии в горы..."

1929 – 30-31/ХII. На широком совещании, созванном в связи с приездом Кирова и Кадацкого, секретаря Мурманского окружкома ВКП(б), председателя Мурманского Окрисполкома и др., обсуждаются вопросы о состоянии разработок и о перспективах дальнейшей работы.

1930 – Январь. Из воспоминании Иогана Эйхфельда: "Меня вызвал Кондриков и говорит: "Расскажите нам о результатах ваших опытов с апатитом и помогите в войне с фосфоритчиками". Вместе с Соловьяновым я поехал в Москву на заседания в Главхимпром и НИУ. Тогда все еще были сторонниками фосфоритов и хотели фосфоритом наше апатитовое дело провалить. На этих заседаниях буквально клевали представителей треста. Технологический процесс был еще совершенно не ясен, а по запасам имелись только крайне ориентировочные сведения".

1930 – 5/I.Телеграмма Абрамова в ЛОСНХ: "Третьего и четвертого в горах ураган более 12 баллов. 5-го ветер стих. Восстанавливаю гужевое движение. Лошади и трактора не прибыли. Досылайте сани".

1930 – 5/I. На совещании в тресте решено откомандировать Игнатьева на разработки. Выехать не позже 8 января. По приезде срочно принять дела от Абрамова и с 15 января принять от НИУ добычу апатита и пробную эксплуатацию. Игнатьеву поручено бесперебойно вывозить в январе и феврале апатит, в первую очередь для Германии. Строить дома только в горах. Там же немедленно построить столовую.

1930 – 7/I. Проектирование рудника, путей и построек трест передает "Гипрогору". Задание составляет Островецкий. Эскизный проект должен быть утвержден окончательно по всем инстанциям к 24 февраля, а рабочие чертежи – к 1 августа. План добычи и перевозки руды установлен в 105 тысяч тонн.

1930 – 9/I. Из статьи Ферсмана: "Я призываю: Мурманскую ж.-д., Мурманский исполком, исполком С.-З. области, Карельскую республику, особенно, трест "Апатит" объединить свою мысль, энергию и силы вокруг вопроса об апатитах, мобилизовать общественное мнение, помочь делом и энергией, ускорить темп создания Хибинского комбината".

1930 – 13/1. По докладу Кондрикова о плане на 1929-1930 годы президиум ЛОСНХ постановил:

1) Принять к сведению, что трест сформирован, производится буровая разведка двумя станками, апатит вывозится комбинированным автогужтранспортом, строятся временные жилища у Кукисвумчорра на, тысячу рабочих.

2) Довести добычу до размеров: 1929-1930 гг – 10000 тонн, 1930-1931 гг – 500000, 1931-1932 гг – 2000000, 1932-1933 год – 3000000 тонн.

1930 – 16/I. По данным разведочной партии НИУ на это число на продовольствии в Апатитовом поселке состоит 169 человек.

1930 – 17 января в р-не Чуна-тундры организован самый северный в мире (в те годы) Лапландский заповедник (организатор и первый директор
Г.М. Крепс).

1930 – 19/I. Совещание в Хибинах по созданию в районе Хибинских апатитовых разработок рабочего поселка типа социалистического городка. Население рудника определяется к концу пятилетки в 3 500 рабочих и служащих, 600 сезонников, 500 человек обслуживающего персонала, а всего с членами семей 15 000 человек. Территория города должна составить 150 га из расчета 8 га на 1000 человек. Возможные территории города: 1) долина Лопарки; 2) станция Апатиты; 3) 17 – 19 километры.

1930 – 19/I. Из заключения метеоролога Бианки по вопросу о постройке города в Хибинах: "С точки зрения чисто метеорологических условий наиболее благопригодным местом постройки города являет район средней и нижней части рек Белая и Жемчужная. В отношении температурных условий интересно сравнить данные Хибинской метеорологической станции с данными Ленинграда. Средняя годовая температура в Хибинах минус 1,1 градуса, в Ленинграде плюс 4,1 градуса. Годовые осадки в Хибинах составляют около 400 миллиметров, в Ленинграде - 517 миллиметров".

1930 – 21/I. Дирекция разработок и эксплуатации хибинских апатитов переезжает на станцию Апатиты.

1930 – 28/I. На техническом совещании в тресте обсуждены различные варианты железнодорожной трассы и принят вариант, предусматривающий устройство станции Нефелин с развитием погрузочных тупиков в обхват горы Кукисвумчорр в долинах рек Лопарской и Ворткеуай.

1930 – 2/II. Представители Гипрошахта и Механобра выезжают в Хибины для окончательного выяснения вопроса об оборудовании рудничного хозяйства, о постройке электростанции, подъездных путей, откатки, постройки Обогатительной фабрики и закладки опытной штольни.

1930 – 6/II. Всехимпром постановил:

1) Добычу 1929-1930 года принять в 100-150 тысяч тонн;

2) Построить в Хибинах Обогатительную фабрику по методу избирательного дробления мощностью на 125 тысяч тонн концентрата;

3) Соорудить в Хибинах временную силовую установку мощностью 1500-1600 лошадиных сил;

4) Построить жилые дома из расчета на 1000 производственных рабочих;

5) Финансировать трест в размере 6382 тысяч рублей;

6) Пустить рудник и фабрику к 1 октября 1930 года.

1930 – 6/II. Приказом Наркомтяжпрома организован Рудоэкспорт. 20 февраля для него определена номенклатура экспорта, в которую вошел
апатит.

1930 – 8/II. Выписка из протокола совещания треста с Механобрпроектом по вопросу о проектировании Обогатительной фабрики: "Управляющий Механобрпроектом Прудов не соглашается взять на себя ответственность за выполнение проекта в требуемый срок (полтора месяца). Зыкс говорит, что для него ясно, что дело это нужно сделать, но срок его убивает, и что нужно использовать все возможные средства, но если они работу не выполнят, то чтобы их за это не казнили. Затем он спрашивает, нет ли возможности передать эту работу другой организации".

Кондриков: "Никакой другой организации нет!".

Зыкс говорит, что для него теперь ясно, что это вопрос государственной важности, во-первых, и во-вторых, что нет другой организации, которая могла бы взяться за эту работу. Следовательно, за это дело должен взяться Механобрпроект.

Прудов говорит, что в такой короткий срок выполнить задание невозможно. Инженеры и так работают в две смены.

1930 – 8/II. Управляющим районом апатитовых разработок назначен Акит.

1930 – 10/II. Директором Обогатительной фабрики назначается Н. Воронцов.

1930 – 10/II. Рудоэкспорт принимает от Промэкспорта дело реализации апатита за границей. На это число Промэкспортом продано 1000 тон. Из них: фирме "Иге Русско" – 500 тонн и фирмам "Метальгезейшафт" и "Миллер" по 250 тонн.

1930 – 11/II. С начала добычи до этого дня отправлен в Мурманск на экспорт 21 вагон (426 тонн) апатита.

1930 – 12/II. Совещание в тресте по вопросу о выборе места Обогатительной фабрики. Постановлено строить фабрику на юго-восточном берегу Вудъявра, между 21-м и 22-м км железной дороги.

1930 – 17/II. Начальник строительства железнодорожной ветки инженер Болдаков – тресту: "По вашему требованию, предъявленному представителем треста Островецким, в присутствии Кондрикова на заседании правительственной комиссии Кирова 1 января сего года в горах, постройка ветки до пересечения с Хибинским трактом закончена. Между тем до настоящего времени я не имею распоряжения об укладке тупика на 16 км, ветки для надобности треста. Прошу сообщить ваши соображения для совместного плана на дальнейшую работу по постройке ветки".

1930 – 20/II. Подписан договор с Механобрпроектом на проектирование Обогатительной фабрики. Срок представления спецификации – 1 марта, проекта - 20 марта, строительных чертежей – 1 мая, монтажных – 1 июня 1930 года.

1930 – 23/II. Петров (упр. дел. треста в Ленинграде) – Акиту: "Сегодня утром погружено на платформу два трактора типа "Клетрак".

1930 – 25/II. Профессор Вольфкович (НИУ) докладывает на Всесоюзном комитете по химизации о результатах опытов переработки хибинского апатита на удобрение.

1930 – 28/II. Заключен договор между трестом и Институтом по изучению Севера на обработку топографических и географических материалов, полученных в результате летних полевых работ 1929 года, произведенных по заданию Апатито-нефелиновой комиссии.

1930 – 28/II. На пароходе "Андрэ Марти" направляется в Германию первая партия апатита (750 тонн).

1930 – 1/III. По предложению проектирующих фабрику инженеров Бранда и Смирнова трест принял решение об изменении схемы переработки руды в концентрат по флотационному методу, как более рентабельному.

1930 – 7/III. Уложено 15,5 км пути ж.-д. ветки от ст. Апатиты к Вудъявру.

1930 – 7/III. Подписан акт о передаче имущественных прав и обязанностей Апатито-нефелиновой комиссии – тресту "Апатит".

1930 – 8/III. Президиум Комитета по химизации народного хозяйства СССР под председательством Рудзутака постановил считать, что проводимые ВСНХ СССР мероприятия по освоению Хибинских месторождений и отпускаемые на это средства недостаточны.

1930 – 11/III. Телеграмма Никонова – Акиту: "Сегодня отправляем 15 вагонов-бараков".

1930 – 20/III. В Гамбург прибывает пароход "Андрэ Марти" с первой партией экспортного апатита. Анализ руды показал содержание трикальций-фосфата - 67,7% и полуторных окислов 6,2%.

1930 – 24/III. Письмо Манганэкспорта (Берлин) – Рудоэкспорту: "В общем необходимо констатировать необычайный интерес, проявляемый фосфатной и химической промышленностью к нашим апатитам. В частности, 21-го сего месяца пароход "Андрэ Марти" посетили в полном составе дирекции объединений германской фосфатной промышленности и ряда химических заводов. Вся прибывшая публика живо интересовалась качеством, условиями и возможностью вывоза наших фосфатов".

1930 – 27/III. Научно-техническое совещание в тресте под председательством акад. Ферсмана. На совещании стояли вопросы:

1) Об издании сборника "Хибинские апатиты". Решено выпустить первую книгу к 10 мая;

2) О типовой продукции. Установлено среднее содержание Р2О5 в руде – 30,2%;

3) О темах исследовательских работ;

4) О борьбе с комарами. Сезон мошки: июль-август. Засетчивать ли бараки. Вопрос о поднятии озера – это вопрос не только проработки хвостов, но главным образом борьба с комариной опас-
ностью.

1930 – 29/III. Закончена вторая скважина на Кукисвумчорре. Глубина 151 метр. Глубина рудного поля 30 метров.

1930 – 30/III. С Механобрпроектом подписан договор на проектирование фабрики. Сроки изготовления: спецификации импортного и внутрисоюзного оборудования и стройматериалов – от 1-го до 10 апреля, эскизного проекта – 10 апреля, рабочих и строительных чертежей – 7 мая.

1930 – 31/III. Совещание в тресте по вопросу о ЦЭС. Кондриков говорит: "Сначала проектировалась постройка гидростанции, но потом, с развитием работ, пришли к выводу – установить временную паросиловую станцию, которая потом будет резервом тепло-силового хозяйства. Она будет работать максимум два с половиной года, так как мы делаем упор на Ниву".

1930 – 6/IV. Совещание Всехимпрома принимает к сведению заявления представителя Наркомторга о возможности размещения на иностранном рынке до 1 октября 1930 г. от 30 до 100 тысяч тонн апатита и представителя треста о возможности добычи в текущем году 100 тысяч тонн апатита.

1930 – 6/IV. Кондриков: "Указания рудоэкспорта, что мы должны дать такой апатит, который был бы продан на мировом рынке, нами должно быть принято исключительно в таком разрезе, что для этого требуется специальная обогатительная фабрика. Думать же, что кустарными, примитивными мерами (рудоразборки) можно удовлетворить потребности экспорта апатита – значит, не знать самой природы продукта".

1930 – 11/IV. Трест заявляет Рудоэкспорту, что может гарантировать руду только с содержанием 66 – 67% трикальция фосфата.

1930 – 14/IV. Внеочередное совещание Окружкома ВКП(б) о форсировании экспорта апатита и урегулировании взаимоотношений между трестом и железной дорогой.

1930 – 18/IV. Трест вносит в правительственную комиссию, заседающую в Хибиногорске, предложение: установить программу добычи до 1 октября в 250 тысяч тонн и разработать в соответствии с этим новый промфинплан.

1930 – 17/IV. Выводы правительственной комиссии по вопросам экспорта апатита: производственная программа в целях усиления экспорта увеличена до 250 тысяч тонн. Для этого тресту нужно доассигновать 3 миллиона рублей и додать 2 тысячи рабочих.

1930 – 19/IV. Инженеры Механобрпроекта Бранд, Смирнов и Шебловинский заканчивают проект Обогатительной фабрики.

1930 – 19/IV. Записка Акита – зам. упр. районом Яковлеву при пересылке постановления об изменении программы на 250 000 тонн: "Прилагаю постановление правительственной комиссии: учти, что это решение вчера стало решением партии, и для нас его исполнение дело не только директивы или долга, но дело – нашей партийной совести; этого достаточно, чтобы об обязательности этого решения не толковать. Мобилизуй все, поставь в коллективе этот вопрос и прими меры к максимально грамотному проведению его в жизнь. Разговоры о невозможности не должны существовать. Особое внимание удели транспорту и стройке".

1930 – 21/IV. Телеграмма Акита – Островецкому: "Срочно: в каком положении план апрельской стройки. Временные бараки строить нельзя. Правительственная комиссия приняла постановление о добыче до 1 октября 250 тысяч тонн. Немедленно разворачивайте работы полным ходом на всех участках, использовав консультацию Гранига. Обяжите весь аппарат в три дня провернуть и выслать тресту заявки на материал, оборудование, строительство, рабочую силу и денежные средства. Обяжите транспорт составить точный график движения с учетом новой программы вывоза апатита. Еще раз проверь работу тракторов. Испытай несколько дней нормальные три смены в сутки, установив место задержек. Подняв вопрос в организациях, мобилизуй все внимание общественности на выполнение задания отдельными звеньями и работниками".

1930 – 22/IV. Открытое общее собрание ячейки ВКП(б) при управлении рудника. Председатель Рыжаков.

Григорьев: Рудоуправление имеет 10 отделов, работающих самостоятельно. Отвечают все и никто. Отсюда организационные неувязки. Состояние внутреннего транспорта безобразно. Начальников много, а лошади и трактора в плохом состоянии. Нет плана. Отдел экономики труда существует только на бумаге, а отдел снабжения – неизвестно для чего. Только лишняя пристройка. Местные профорганизации живут 1918 годом, а не 1930-м – плетутся в хвосте. Союз не помогает, а подчас мешает выполнять промфинплан. Здравоохранение налажено плохо. До сих пор идет спор о подчинении.

1930 – 25/IV. Доклад профессора Гранинга в тресте о хибинских апатитах (запасы, основа эксплуатации, проект рудника и т. д.).

1930 – 23/IV. Совещание треста по рассмотрению проекта Шахтстроя и генерального плана рудничного поселка. Почти все типы жилых домов по проекту Шахтстроя отклоняются.

1930 – 30/IV. На совещании треста и Колонизационного отдела Мурманской железной дороги выработан ряд совместных мероприятий, связанных с общей колонизацией Хибинского района.
1930 – 30/IV. В план работы Колонизационного отдела на 1930 год входит:

1) Осушка болотной площади у станции Апатиты в 6 тысяч га. Сначала будут осушены 6-8-й кварталы как основной фонд для будущего совхоза.

2) Для двух колхозов на 110 семей будут осушены по 1000 га в Тик-Губе и на Щучьей Губе.

3) По берегам Вудъявра и в долине реки Жемчужной будет осушено 1600 га. В 200 км от Апатитов намечена постройка молочной фермы Лоухи.

1930 – 1/V. Телеграмма с разработок – ЦК ВКП(б): "На 1 мая в порядке подготовительных работ нами добыто 3 тысячи тонн руды и построено 27 домов и 45 временных бараков, в которых разместилось свыше 3500 человек горного населения. Первого мая нами организован большой красный обоз из 150 подвод и
6 тракторов с апатитовой рудой. Задание партии и правительства – добыть в текущем году 250 тысяч тонн руды – будет выполнено полностью и в срок".

1930 – 2/V. Совещание в тресте по вопросу о плане постоянного города.

Эдель: Город рассчитан на 25.000 человек. с общей площадью жилых кварталов в 148 га.

Упатчев: В проекте не выяснена схема расположения отвода сточных вод... Совершенно нет парков и скверов. Не выяснена плотность населения на 1 жилой гектар. Есть закон, требующий в среднем 200 – 300 чел. на гектар. Длина стороны квартала не должна превышать 400 метров. На плане все кварталы больше. Не учтено движение. На главной магистрали от 340 до 350 отметки подъем 10 метров, что равно 7 градусам. Железную дорогу нужно ставить на более спокойном участке, а здесь она на самом узком.

Все домики с большой поверхностью охлаждения, и все поставлены без учета уклонов. Школы расположены в 400 метрах одна от другой и выкинуты на окраины.

Дома надо строить так, чтобы жилые комнаты выходили на юг, а вспомогательные – на север.

В перечне общественных зданий отсутствуют: Дом профсоюзов, мусоросжигательная станция, скотобойни, крытый рынок и базарная площадь, почта и телеграф, аптека и так далее.

Эдель: Я вполне согласен с т. Упатчевым. Зеленые насаждения принимаются во внимание, но если строить парки, то они займут столько места, что потом ничего не останется для застройки.

Розенштейн: Одно дело фразы, а другое – дело. Это не Ленинград, а город, рассчитанный на 25000 жителей. Угловатости неизбежны.

1930 – 2/V. Общее собрание избирателей на апатитовых разработках в связи с выборами рудничного совета.

1930 – 11/V. В газете "За индустриализацию" напечатан фельетон Зорича "Дуня обвиняет" по поводу отправки первой партии апатита за границу. Публикуеем выдержки из этого фельетона.

"...Представители фирм и прессы целой толпой ввалились на пароход, едва он отшвартовался у пристани. Они буквально рвали друг у друга из рук образцы породы, набрасывались на экспонаты, как голодающие на хлеб. Они бегали с лупами, блокнотами, фотоаппаратами по пароходу, засыпая всех вопросами.

Они просили тотчас же представить их лицу или лицам, сопровождающим этот "исторический", как они выражались, груз и дать будущим покупателям необходимые разъяснения. Ведь то была первая партия советского фосфорного сырья, ведь хибинский апатит угрожает настоящим переворотом на мировом фосфорном рынке. Ведь этим начиналось миллиардное дело.

Но среди уважаемых экспортеров не нашлось ни одного человека, который имел бы хоть какое- нибудь, хоть самое общее, самое смутное представление о том, откуда, куда, зачем идет, что представляет собой "исторический" груз их страны, встречать который собралась целая толпа на
пристани.

(Продолжение. Начало на стр. 51)

Капитан сказал только, позевывая, что камни взяты им в Мурманске, там он слышал, будто из них будут делать муку в Гамбурге. На всякий случай он послал за помощником. Помощник ничего не слышал о муке, но высказал скромное предположение, что апатитами будут мостить улицы в Гамбурге.

...Представители фирм, репортеры были озадачены. На выручку вызвали боцмана, кое-кого из матросов, но те тоже ничего не могли толком сказать. Тут помощник вспомнил, что пароходная уборщица Дуня родом из какого-то поселка близ Хибин. Уж она расскажет. Позвали Дуню. Почти одновременно щелкнули шесть "кодаков". И вот "фрейлейн" Дуня дает пояснения представителям фирм и печати:

– Да что я знаю, – сказала Дуня, – камень как камень. У нас им ребятишки рыбу бьют на озере.

– Но каковы данные анализов? – спросил один из немцев. – Например, сиенит.

– Нисколько не синит, – обиженно сказала Дуня.

– А ангидрид? – В этом слове Дуне смутно послышался отзвук одиой из фигурных вариаций могучего русского языка. Она вспыхнула, повернулась и ушла.

– Это странно, – сказал, пожав плечами, второй немец, – представитель Земельного банка.

– Вы меня извините, капитан, но я считаю это легкомыслием. Об этом говорят уже год, но ни одна фирма до сих пор не имеет от вас проспекта. Мы нигде ничего не можем узнать толком. Вы меня извините, но если б вы разослали сто агентов и миллионы прейскурантов по всему миру, это окупилось бы в один месяц. Это несомненно.

Представители фирм и прессы ушли, пожимая плечами, ничего не узнав, ничего не добившись. Они живо обсуждали гурьбою, остановившись на мостках, этот странный случай.

Поведение экспортеров казалось им загадочным, необъяснимым.

– Может быть, большевики хитрят. Может быть, сообщение о колоссальных залежах фосфорита в Хибинах было только "уткой". Или большевики намерены молчать, чтобы заинтриговать биржу.

Все терялись в догадках. Никто из них не мог представить себе, что в России, начиная миллиардное дело, попросту забыли отпечатать проспекты или пожалели на них несколько сот рублей. Или что этот вопрос еще не подработан, не согласован, не увязан в инстанциях, благо с момента открытия апатита прошло уже более двух лет.

Объяснять им это было бы бесполезно. Все равно они не поняли бы".

1930 – 22/V. Телеграмма Игнатьева – правлению треста: "Полная распутица. Дорога на озеро закрыта. Прекращаю санное движение. Экстренно посылайте тракторные телеги и грузовики".

1930 – 22/V. Председатель рудоэкопорта Калинин – Микояну: "Железнодорожная ветка на сегодня доведена только до 19 километра, причем по новой линии может идти с большой осторожностью паровоз и несколько вагонов, но не товарный состав с апатитами.

Проведя день на разработках, мы были свидетелями героических усилий вывести несколько вагонов апатита с помощью трактора и лошадей. Картина тяжелая: лошади выбиваются из сил, а трактора часто ломаются, т.к. на самой проезжей дороге снега почти нет, а грязь и ямы".

1930 – 28/V. Всехимпром предлагает тресту (во изменение прежних постановлений от 6/II и 17/V):

1. Обеспечить добычу руды в 1930 г. в 250 тыс. тонн.

2. Подготовить проект рудничных сооружений к 1 августа для добычи в 1931 году 1 млн тонн.

3. Построить флотационную фабрику с окончанием ее во втором квартале 1931 года производительностью в 250 тыс. тонн концентрата.

4. Построить временную электростанцию на 5 тыс. киловатт с окончанием ее оборудования на 1750 киловатт к 1/Х 30 года.

1930 – 30/V. Договор треста с НИУ на производство промышленной разведки на Кукисвумчорре. Срок окончания полевых работ к 1 ноября.

1930 – 1/VI. Первое заседание секции народного образования при Кукисвумчоррском поселковом Совете. Слушали о расширении помещения школы. Постановили: передать барак № 4 (Совет и почта) под школу и квартиры для педагогического персонала с тем, чтобы оборудовать не менее трех классов не позднее... 7 ноября.

1930 – 1/VI. В поселке 76 построек. Рабочей силы без ж.-д. ветки – 2600 человек. Жителей всего 5500 чел.

1930 – 1/VI. Приказ по тресту: "Считать в соответствии с новой структурой треста, что правление находится в Хибинах, а в Ленинграде остается представительство, заведывание которым возлагается на Игнатьева".

1930 – июнь. Из резолюции совещания при отделе экономики труда треста: "Период работы в районе Хибинских разработок до 1 июня 1930 г., считается организационным... Все данные, полученные до 1 июня считать ориентировочными".

1930 – 2/VI. Телеграмма Акита – правлению: "Добыча мая – 4 тыс. тонн вывезена на 13-й километр. 2 тысячи отгружены, лежат в порту".

1930 – 3/VI. Заслушав доклад Лийва о хозяйственно-производственном плане на 1929 –1930 годы, общее собрание рабочих, служащих и техперсонала разработок на 25 километре считает, что, несмотря на недостаток оборудования, инструментов, материалов, жилья, снабжения и пр., задание в 250 тыс. т может и должно быть выполнено. Собрание требует от администрации в кратчайший срок оборудовать лестницы для подъема на карьеры; помещение для принятия пищи и укрытия от погоды; установка баков с питьевой водой (или раздача фляжек); снабжение помещений дровами, водой, умывальниками, столами, скамьями, чайниками, матрацами и сеном или соломой; улучшение обслуживания в столовой и уничтожение очередей в столовой и в ларьке.

1930 – 3/VI. Эйхфельд и Гладышев отводят болото в районе ст. Апатиты для изысканий мелиоративной партии в целях постройки на этом месте совхоза.

1930 – 5/VI. Ж.-д. ветка ст. Апатиты – ст. Вудъявр протяжением 22 километра открыта для прямого сообщения и сдана в коммерческую эксплуатацию.

1930 – 8/VI. Записка химика Портнова управляющему трестом Кондрикову: "8 мая телеграммой я был вызван сюда. Немедленно был разработан вопрос о помещении, мебельном оборудовании и даны эскизы химлаборатории. С тех пор неоднократными служебными записками, подтвержденными распоряжениями тт. Яковлева, Серова и других, я просил приступить к делу, но бесполезно. Помещение химической лаборатории после пожара не успев закончить ремонт, заселии рабочими. Между тем на ответственном совещании 2 июня безответственно постановляют: "открыть лабораторию не позднее 5 июня".

4 июня мной была подана по этому поводу докладная записка, на которую последовал ответ: "Портнову сеять панику не следует". Мои заявки на химическое оборудование и химикалии пролежали в отделе снабжения 5 недель без всякого движения. Сидеть без дела и получать даром деньги я не хочу, а посему прошу произвести расчет и уволить меня с занимаемой должности".

1930 – 16/VI. Всехимпром в своем отношении Наркомторгу пишет: "Импортные заявки на оборудование представлены 1 июня. Передача заказа вами была неожиданно приостановлена 10-го сего месяца. Между тем вопрос получения импортного оборудования, в первую очередь рудничного, является вопросом выполнения правительственного задания, так как без механического оборудования совершенно невозможно выдать 250 тыс. тонн руды".

1930 – 19/VI. На съезде промышленников суперфосфатной промышленности в Интерлакено (Швейцария) состоялся доклад доктора Крюгеля о хибинских апатитах. "Очень сомнительно, – сказал Крюгель, – чтобы те большие надежды, которые СССР возлагает на апатит, когда-либо оправдались. Климат местности, где встречаются залежи, неблагоприятен, и люди там едва ли могут жить По моему мнению, от гордых надежд Советов останется очень мало".

1930 – 18/VI. Телеграмма треста Рудоэкспорту: "Вывозили и продолжаем вывозить руду гужем на 19 километр. Срыв плана работ транспортировки произошел исключительно по причине непредставления автомобилей и тракторов с тележками, обещанных еще к 1 мая".

1930 – 23/VI. Подписан договор треста с Котлотурбиной на проектирование и оборудование временной электростанции в Хибинах.

1930 – 26/VI. На бюро ВКП(б) решено организовать цех-ячейки строителей – горную и транспортную.

1930 – 26/VI. Акит пишет управляющему трестом: "Вчера отгружено 22 вагона. Сегодня, думаю, шесть, завтра – шесть, 28-го – шесть – всего сорок. Лично сижу на скате. Посменно мобилизовал еще Никонова, Яковлева, Козырева, Седлеревича".

1930 – 30/VI. Выборы бюро горняцкой цех-ячейки ВКП(б). Избраны: секретарем – Кузнецов, членами бюро – Губанищев и Новиков.

1930 – 30/VI. Письмо Старка – инспекции РКИ по вопросу о статье Зорича. Автор предполагает, что статья основана на легкомысленной и фантастической информации, переданной ему Линем. Резолюция на письме: "В дело апатитов! Когда-нибудь пригодится".

1930 – 13/VII. На областном экспортном совещании было заявлено, что порученное задание: в июле – 4000 тонн, в августе – 61000 тонн и в сентябре – 65000 тонн – будет выполнено.

1930 – 14/VII. Доклад уполномоченного Севзапсоюза о состоянии работы. В прениях указывается, что неполадки в снабжении и в деле общественного питания происходят от отсутствия общественного контроля, а этих неполадок много. В заключительном слове Рыжевич "не возражает против общественного контроля, но указывает на то, что Севзапсоюз не дал ему по этому поводу никаких инструкций".

1930 – 14/VII. Правление треста переезжает с 25-го км (горы) на 19-й км (гора Вудъявр).

1930 – 15/VII. Фракция ВКП(б) союза горнорудников постановила предложить Кондрикову принять срочные меры к ликвидации бесхозяйственности и усилить темпы добычи апатита. Акита за допущенную бесхозяйственность снять с работы.

1930 – 16/VII. В Гамбург прибывает пароход "Ганс Арн" с грузом апатита в 2000 тонн. В одном из люков поверх апатита погружен ничем не сепарированный древесный уголь. 500 тонн апатита оказались загрязненными. Это произвело на представителей фирм сильное впечатление: "Разве нельзя было сделать так, чтобы товар пришел в приличном виде?". Пришлось скинуть по марке на тонну.

1930 – 17/VII. Закончена постройка шоссейной дороги, автомобильной площадки и деревянного примитивного спуска для пятого карьера.

1930 – 17/VII. Всехимпром утвердил контрольные цифры на 1930-1931 год. Добыча намечена ориентировочно в размере 125 тысяч тонн концентрата и 800 тысяч тонн руды.

1930 – 19/VII. Открытие Хибинской научной станции Академии наук. Под председательством А.Е. Ферсмана начальники отрядов Кольской экспедиции (т.т. Рихтер, Григорьев, Гуткова, Ганешин и Лабунцов) докладывают о результатах своих
работ.

1930 – 23/VII. Докладная записка зав. школами т. Туман – тресту: "Приехав 12 июля сего года, я до сих пор не могу добиться необходимых для меня помещений, оборудования и инвентаря, а также учебных пособий и принадлежностей. Прошу принять меры к ускорению учета детей, выделению из жилфонда помещений для школ из расчета: горный район – 150 человек, 19 км – 200 чел. и 13 км – 185 чел. Расчет помещений должен быть произведен не менее чем 3 кв. метра на каждого учащегося, что является самой жесткой нормой для школ. Кроме того прошу заказать парты, хотя бы в количестве 60 штук, столы для учителей, три шкафа для книг, три классных доски, три вешалки для детей. Из учебных пособий необходимо закупить большие счеты с делениями, три глобуса, три карты полушарий, шесть карт Европы, три комплекта складных азбук. Все это необходимо приобрести не позднее 20 августа, чтобы можно было начать учебные занятия 1 сентября".

1930 – 25/VII. Телеграмма треста – Кирову: "Ежедневно отгружается 400-500 тонн. 1 августа доведем отгрузку до тысячи тонн, 15 августа – до 2 тысяч тонн. Программа увеличена тресту до 250 тысяч тонн по настоянию Наркомторга. Было предусмотрено предоставление тресту 2500 рабочих. Наркомтруд за два месяца не дал ни одного рабочего. Наркомторг обязался к 1 мая дать 20 грузовых машин. Получили только 7. Горное оборудование за границей Наркомторг еще не разместил. Трест не имеет главного инженера по горным работам. Изъявивший согласие ехать в Хибины горняк-производственник инженер Госсберг задержан в канцелярии правления Всехимпрома. При колоссальном объеме работ в горах работает два молодых инженера и один техник. Нет участковых сменных инженеров. Чудов распорядился мобилизовать до 15 июля
10 инженеров. До сих пор не прибыл ни один человек. Шахтстрой 6 месяцев не может спроектировать
рудник.

1930 – 25/VII. Телеграмма треста – Кирову: "На Апатиты едут десятками обследователи, русские и иностранные профессора-консультанты. Ознакамливать их приходится мне или техникам. Прошу категорически распорядится о присылке инженеров-горняков, строителей и рабочих. Программа вывоза апатита установлена до 1 июля в 4 тыс. т, выполнена – 8 тыс.".

1930 – 27/VII. Телеграмма Рудоэспорта – Кирову: "Первого приходит в Мурманск два парохода для погрузки 8 тысяч тонн апатита. Согласно плана и по заверениям Кондрикова в конце июля должны погрузить 4 тысячи тонн, в начале августа – 4 тысячи тонн. Сегодня получили телеграмму треста: "Ваша 469 подтверждается при условии прибытия одного парохода 9-го, а другого – 15 августа". Считаем, преступно-халатными действия треста. Как видно из телеграммы, он не в состоянии раньше 15 августа дать даже 4 тысячи тонн. Настоящее руководство не может отвечать принятым обязательствам".

1930 – 28/VII. Договор с Мурманским окрздравотделом на обслуживание района врачебно-санитарной помощью. "До 1 октября трест отпускает на содержание медсети 15 тысяч рублей. Расходы на капитальное строительство (больница на 250 коек, поликлиника на 1 тысячу человек в день, дезкамера, баня на 60 человек) идут за счет треста".

1930 – 6/VIII. Апатит отгружается со станции Нефелин в грязных вагонах. Платформы подаются после угля, кирпича, песка и древесины без очистки. В результате этого ценный апатит смешивается с грязью.

1930 – 7/VIII. Письмо Кондрикова – Акиту: "Основное во всем нашем деле – эта постройка обогатительных предприятий. Поэтому самым ответственным участком работы является постройка Обогатительной фабрики и электростанции. Этот вопрос обсуждался в ленинградских организациях и именно такой упор в работе был принят. "Ни в какой мере не теряйте перспектив", – вот что нам было заявлено руководящими организациями.

1930 – 10/VIII. В собеседовании работников НИУ и Рудоэкспорта с голландскими профессорами профессор Гройндес заявил: "Причиной нашего приезда в СССР явилось желание фирмы "Миллер" наладить экспорт апатита, уничтоженный докладом доктора Крюгеля. Профессор Вольфкович сообщил нам факты, совершенно не известные заграницей, так как статья Вольфковича, как и другие работы НИУ об апатите, до сих пор не переведены. Если бы Крюгель знал эту статью, его выступление не имело бы места".

1930 – 17/VIII. Письмо Рудоэкспорта – своему представителю заграницей – Серову: "Перед вашим отъездом вся беда заключалась в том, что хромало производство, которое не в состоянии было добыть руду, пустить ее на площадки и погрузить в вагоны. Это препятствие теперь устранено, и производство в состоянии выполнить программу не менее чем на 70-80% Таким образом, невывоз апатита на заграничный рынок целиком зависит от вас. Мы не можем, однако, не констатировать самых жалких результатов наших по их запродаже... Мы столько ругали трест, всех и вся за срыв плана добычи, а когда производство подтянулось, мы отстаем. На сегодняшний день мы едва выполнили 10 – 12% плана. Надо ясно знать: или мы будем продавать апатит, или надо приостановить производство...

Опишите ваше впечатление от встречи с голландскими профессорами, которые выезжали в Хибины и предлагали нам написать опровержение против доводов Крюгеля. Я их видел только раз, и на меня они произвели впечатление мало подкованных людей. Не они нас учили, а их учили наши работники в Хибинах".

1930 – 20/VIII. Совещание при Всехимпроме отмечает, что план добычи в 250 тысяч тонн не выполняется и со стороны треста имеется тенденция к сокращению его до 136 тысяч тонн. Но даже эта минимальная экспортная программа выполняется только на 40%. Отправление на внутренний рынок совсем ничтожное. За два месяца – 20 вагонов. Причины – отсутствие административно-хозяйственного руководства на разработках. Нет главного инженера, специалистов, рабочей силы и автотранспортных средств.

1930 – 21/VIII. Общее собрание членов профсоюза на 19 километре утвердило состав первого рабочкома (Левакин, Красавцев, Юринов, Абраменко, Филиппов, Смирнов, Мариничев, Бобров, Поляков, Толстов, Дурбанов).

1930 – 22/VIII. Трест просит Облисполком о переименовании горного поселка в Апатиты, а строящегося города – в Хибиногорс", поселок на 16-м километре – в Титан и новую станцию Мурманской жел. дороги – в Рудную.

1930 – 22/VIII. Мурманский Окружком освобождает Рыжкова от работы в качестве секретаря коллектива ВКП(б) на Апатитах. (Рыжков избран 14/V-30 года).

1930 – 5/IX. Рабочком строителей 19 км организует цеховые-групповые производсовещания, прикрепив к ним членов рабочкома: постройком ЦЭС – Поляков, Обогатительная фабрика – Толстов, столярная мастерская – Дурбанов, стандартные дома – Левакин, рубленые дома – Смирнов, транспортники – Юрьев, под. депо – Рочевский, котлотурбина – Филиппов, землекопы – Бородин, карьер и земляные работы – Мариничев.

1930 – 7/IX. На общем собрании рабочих постройки Обогатительной фабрики избираются первые цехпрофуполномоченные: от плотников – Обухов и Булавин, от каменщиков – Волков и Лебедев, от бетонщиков – Титов и Воробьев.

1930 – 9/IX. На пленуме коллектива ВКП(б) 19 км вместо отозванного окружкомом т. Рудакова секретарем коллектива избирается Толопилов.

1930 – 12/IX. На станции Нефелин на весь состав порожняка при его загрузке имеется 2 ручных фонаря "летучая мышь". Ночная отправка и погрузка не обеспечиваются светом и нет уверенности в стандартном качестве апатита (из доклада представителя Рудоэкспорта на разработках).

1930 – 15/IX. На протяжении километра от водокачки до железнодорожного пути шоссейная дорога никуда не годится. Груз спешный и неспешный идет из-за этого от станции до разработок 3-4 дня.

1930 – 15/IX. Из газеты "Ленинградская правда": "Жилстроительство в Хибинах выполнено больше чем на 100 прцентов".

1930 – 23/IX. По докладу Кондрикова правление Всехимпрома констатирует, что основными причинами недовыполнения плана добычи отгрузки являются:

а) слабость адм. тех. руководства со стороны треста;

б) недопустимая медлительность Металлоимпорта в размещении заказов на импорт;

в) невыполнение Наркомтрудом директивного задания о посылке квалифицированной рабочей силы;

г) невыполнение Наркомторгом правительственного распоряжения о немедленном предоставлении тресту 20 грузо-
виков;

д) совершенно недостаточная пропускная способность жел. дороги;

е) полный отказ Рудоэкспорта принимать на экспорт руду (с начала сентября), рудоэкспорт за все это время запродал заграницу лишь около 16 тысяч тонн руды, и на этом реализация руды приостановилась.

1930 – 10/Х. Гладышеву (совхоз) предложено в течение октября–декабря закончить строительствоскотного двора, хозяйственно-материального склада, дома конторы и двадцатиквартирного жилого дома, вырыть котлованы 10 парников.

1930 – 17/Х. На перевыборном заседании горной ячейки ВКП(б) секретарем ее выбран Антипов, заместителем Молодюк, членами бюро – тт. Шестаков, Рубин и Орешников.

1930 – 21/Х. По докладу Царькова Обком ВКП(б) отмечает невыполнение плана по добыче руды, нечеткость в организационном управлении трестом, неполное осуществление единоначалия, упадок труддисциплины. Обком поручает отделу кадров подобрать 50 коммунистов, знакомых с добычей руды, и послать на разработки. На руководящую партработу на рудник посылается член Обкома Таничев.

1930 – 23 октября принято решение об организации совхоза "Индустрия".

1930 – 9/ХI. На пленуме коллектива ВКП(б) избрано новое бюро в составе тт. Таничева, Ракитина, Голубева, Рыбака, Соловьева, Антипова, Киреева, Орешникова, Григорьева, Рубина и Яблокова.

1930 – 14/ХI. В ночь с 14-го на 15-е на ЦЭС, которая была готова на 76 процентов, вспыхнул пожар в помещении рядом с котлотурбиной. Пожар продолжался с 2-х до 6 часов утра. Здание сгорело дотла.

1930 – 2/ХII. Совещание при Облплане постановило признать необходимым присоединение к Мурманскому округу территории Кандалакшского укрупненного сель-
совета.

1930 – 6/XII. Итальянец Альберто Ангеле обратился в торгпредство СССР в Италии с крайне любопытной докладной запиской. Автор записки предлагает новый способ выработки фосфатов, изобретенный генуэзцем Гиэкко. Автор утверждает, ссылаясь на ряд научных трудов, что минеральные удобрения, поскольку они произведены из серной кислоты, вредны для сельского хозяйства. Особенно вреден для почвы сульфат-аммоний. Как только он приходит с ней в соприкосновение, почва развивает свободное количество серной кислоты. Французы уверяют, что сульфат-аммоний особенно распространяется Германией с целью отравить и заразитьземли соседей. Те капиталистические группы, которые сейчас владеют мировым рынком, не заинтересованы в том, чтобы воспользоваться изобретением Гиэкко, напротив, они борются против него, так как это для них вопрос жизни и смерти.

"Плутократию искусственных удобрений" уничтожить могут только два правительства: Италия, которая принципиально стоит на точке зрения использования исключительно удобрений, и
Россия, которая имеет крупные залежи и которая может в коллективизированных предприятиях много сделать для поднятия урожая. Анжеле предлагает организовать русско-итальянское акционерное общество на следующих условиях: Россия поставляет сырье (апатит, лигнит и торф), итальянский завод производит для СССР продукт. Заводу предоставляется льготный ж.-д. тариф. Изобретателю – пять центов с каждых 100 кило продукта.

1930 – 8/XII. Работник Рудоэкспорта Новиков в докладной записке предлагает правлению ряд мероприятий, имеющих целью обеспечить сбыт миллиона тонн апатита в 1931 году. Новиков предлагает в срочном порядке поставить вопрос перед научными организациями о пригодности наших апатитов с тем, чтобы раз и навсегда выяснить, что это не булыжник, а минерал, годный для удобрения.

1930 – 11/XII. Бюро коллектива ВКП(б) Хибиногорского района по докладу работника "Полярной правды" Кокорева об организации в Хибиногорске печатной газеты постановило присвоить газете название "Хибиногорский апатит", редактором утвердить Кокорева.

1930 – 16/XII. Решением бюро название газеты было изменено на "Хибиногорский рабочий".

1930 – 22 декабря вышел первый номер газеты "Хибиногорский рабочий".

1931 – 8 сентября введена в строй первая очередь апатито-нефелиновой фабрики.

Рекламные ссылки: