Кто не слышал о хибинских
апатитовых раз- работках в городе Кировске?
Но многие ли знают об истинных размерах
предприятия, давшего жизнь целому краю?
Когда говорят о программе рудника имени
Кирова за нынешний год, называют цифру
проектируемой подземной проходки в 22
километра. Это поражает. Подземные
сооружения проникают в каменное тело еще
недавно неприступной горы Кукисвумчорр.
Широкие коридоры штолен и штреков освещены
электричеством, повсюду чисто, не
прерываясь, плывет мощное течение свежего
воздуха, бегут поезда груженых породой
вагонеток.
После канонады аммонитных
взрывов около грохотной решетки шахты я
встретился с новой сменой горняков. Скинув
с плеч кувалды, которыми дробят на решетках
слишком большие куски породы, горняки
заговорили с сопровождающим меня техником.
Речь шла о том, что вышележащие решетки
пропускают камни большего объема, чем
нижние, и потому их приходится вторично
дробить, то есть делать работу, которая
могла быть сделана сразу.
Горняки стояли под лампочкой, их
лица были хорошо видны – неожиданно
свежие и яркие для подземелья. Тон
разговора был хозяйственный,
требовательно-рассудительный. Они
находились у себя дома, в своей горе,
оживленной их руками и поставленной ими на
службу великому хозяйству, интересы
которого отчетливо подразумевались во
всем разговоре.
В городе, созданном волею Кирова,
почти каждый работник подробно помнит
историю его создания Это все – хозяева,
строители, "старожилы".
Круглое озеро Вудъявр с ясной
водой, поодаль от его берегов – высокие
горы, расставленные почти правильным
кольцом, сопкообразные, необычайных
матовых красок – коричнево-зеленых,
глубоких и нежных. В подножиях гор –
дорога, электровозы гудят басами, готовно
повторяемыми где-то в горах, поезда
огромных самосбросов, нагруженных
полосатым черно-белым камнем, грохочут по
железным путям. В какой-то час окрестности
всполошенно начинают отзываться раскатами
на взрывы аммонита в руднике. Если смотреть
в такой час на Кукисвумчорр, гора, как
кронверк, окутывается сизыми клубками
дымов, с подошвы ввысь, закрывающими ее до
вершины.
Вся картина приводит на ум
сравнение с Америкой, Норвегией. Но это –
новое качество нашего Севера – картина
индустриального советского города.
Кировск растет сразу в двух
районах – около рудника и рядом с
Обогатительной фабрикой. И там и тут
многоэтажные каменные здания начинают
подавлять тесовые и бревенчатые строения.
Движение между районами
оживляет округу, автобусы – увы –
здесь, на отдаленнейшем севере,
переполнены плотнее, чем в Москве.
Красочный город со своим
особенным, строгим лицом может быть назван
характерным для советского Севера.
Промышленные черты его все чаще возникают
на Кольском полуострове.
Громадный медно-никелевый
комбинат развивается в местечке Сопча, под
Мончегорском, – еще одним городом
последних лет. Вблизи реки Стрельна
разрабатывается месторождение слюды.
Алюминий, медь, никель, слюда, апатит –
это богатства целой европейской страны,
неисчерпаемый фонд культуры Кольского
полуострова.
Перед войной на всем полуострове
насчитывалось менее десяти тысяч человек
населения. С тех пор оно возросло в
тридцать раз. В школах нынешней Мурманской
области одних детей – 32000. Это –
будущие строители советского Севера, его
герои. А геройство, отвага, крепость воли
здесь нужны больше, чем где-либо, потому что
несметные богатства края не даются легко,
культура новых городов отвоевывает каждый
шаг вперед с боем.
В Мурманск я ехал с юным
комсомольцем, зимующим на вершине горы
Юкспор, где построена метеорологическая
станция.
– Все лето мы поднимаем вверх
зимние запасы: продовольствие, топливо,
книги, – рассказывал он. – С осени и до
весны мы отрезаны от Кировска. В
безоблачный день так ясно виден внизу
город, но опуститься нельзя –
непроходимые. снега. Очень важны осенние
наблюдения: если с осени пойдут дожди и
гора обледенеет, зимой лавины неизбежны
– снег летит вниз, как по катку. Толчок
дает ветер, оттепель, сила собственной
тяжести снега – ведь его наносит кое-где
на несколько метров. Я прошлую зиму в
метель полез измерять глубину в одной
расщелине; только начал промер, мне сверху
кричат: снег тронулся, берегись! А я – по
пояс в сугробе. Был я привязан, стал
подтягиваться, еле вытащил ноги, откатился
в сторону кувырком, оглянулся на сугроб
– его уж нет, слышу сквозь ветер –
загудело внизу, покатилось. Еще немножко
– меня бы сорвало вниз.
Он говорит просто, с тем деловым
увлечением, с каким рассказывает об
интересном состязании спортсмен.
– А что вы собираетесь делать
следующей зимой?
– Опять на Юкспор. Там уже все
готово. Будем учиться и наблюдать.
Перед сопротивлением природы,
перед трудностями и опасностями
завоеватели Севера не останавливаются с
опущенными руками.