ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЦЕНТР 
альманах "Живая Арктика"

Быть может ни одно событие во всей истории науки не возбуждало так много интереса и внимания во всем мире, как конфликт, связанный с именем Лысенко. Драматический подъем, карьера и падение этого человека заключают в себе чрезвычайно важный моральный итог, заслуживающий серьезного рассмотрения.

Матур Нирмала Махешвари

КАРЬЕРА И ПАДЕНИЕ АКАДЕМИКА ЛЫСЕНКО
  Иван Мичурин (1855-1935)  

Николай Вавилов (1887-1943)

    Трофим Лысенко (1898-1976)

МИЧУРИН

 Мы начнем этот очерк с кратких сведений о Мичурине, русском селекционере и садоводе, чье имя чрезвычайно часто употреблялось во время конфликта. Вынужденный обстоятельствами прервать свои учебные занятия (он был исключен из рязанской гимназии за "непочтительность к начальству"), Мичурин посвятил себя работе с растениями. На небольшом участке земли он вырастил более 300 сортов яблонь, груш, вишен, черешен, слив, абрикосов, винограда и др. Мичурин смог получить после селекции и гибридизации много ценных сортов плодовых растений, приспособленных к суровому климату в России. Это позволяло продвинуть фруктовые сады на северные территории СССР.

Будучи самоучкой, он имел собственное представление о путях действия наследственности. Он считал, что жизнеспособность родителей определяет передачу наследственных свойств, что жизненность всецело обусловлена средой. Мичурин полагал, что среда глубоко влияет на наследственность. В 1925 г. он писал: "В законе Менделя я нисколько не отвергал его достоинство, напротив, я лишь настаиваю на необходимости внесения в него поправок и дополнений, хотя возможно, я и ошибаюсь...". На протяжении большей части своей жизни Мичурин был одиноким, не признанным и разочарованным человеком.

Свержение царского правительства и установление социалистического государства было поворотным пунктом в его судьбе. Его уважали, и дали средства продолжить его работу в большом масштабе. Это в значительной степени определило его, как пламенного защитника коммунизма.

Несомненно, что коммунистические убеждения Мичурина весьма способствовали его возведению на высокий пьедестал (это произошло главным образом, посмертно) в такой мере, что один из его почитателей дошел до того, что объявил принципы Мичурина неопровержимыми.

 

ВАВИЛОВ

После революции в России экономические условия были чрезвычайно тяжелы, в стране свирепствовали дезорганизация и голод. Насущным вопросом было резкое улучшение сельского хозяйства и Ленин искал у генетики помощи в деле получения улучшенных сортов домашних растений и животных. Несмотря на тяжелые условия, были отпущены щедрые суммы на деятельность научных институтов, которые стали появляться в большом количестве по всей стране.

Н.И. Вавилов как раз в это время вернулся из Англии после работы у Бетсона, первого английского генетика, в институте плодоводства Джона Инеса. Он уже имел исключительно хорошую научную репутацию и проявлял все признаки многообещающего ученого.

Вскоре Вавилов был назначен директором Всесоюзного института растениеводства и директором института генетики Академии Наук. Ленин видел в нем крупного организатора науки и поэтому создавая в 1921 году Ленинскую Академию с.х. наук, он назначил главою ее Вавилова, которому тогда было 36 лет. За короткое время Вавилов создал сеть лабораторий и исследовательских станций по всей России. Вавилов считал, что для правильного ведения русского сельского хозяйства необходимо собрать большой запас наследственных линий важнейших культурных растений. Он отправлял многочисленные экспедиции в разные части мира и был особенно заинтересован в получении сведений об источниках наследственной устойчивости, которая в сочетании с другими ценными свойствами привела бы к синтезу новых ценных видов растений.

Созданная им коллекция культурных растений и их диких родичей не только не имела аналогов в прошлом, но навряд ли будет воспроизведена в будущем.

 ПОЯВЛЕНИЕ ЛЫСЕНКО 

Среди исследователей, работавших под руководством Вавилова, был и Т.Д.Лысенко. Он проводил некоторое время исследования по физиологии растений. В 1929 году Лысенко выступил со своим "открытием" яровизации и невероятно преувеличил его достоинство, при том, что яровизация (т.е. холодная обработка прорастающих семян, вызывающая более раннее цветение и плодоношение) никоим образом не была новым открытием. Гаснер провел подобные опыты в 1918 г. в Германии. А еще раньше, в 1858 г. американец Клиппарт указывал, что: "Для превращения озимой пшеницы в яровую достаточно просто дать озимой пшенице слегка прорости осенью или зимой, но удержать от вегетации низкой температурой или промораживанием, покуда ее можно будет посеять весной. Это обычно производится посредством вымачивания и проращивания зерна в этом состоянии и хранением в замерзшей воде, покуда не придет время для весеннего сева".

Впоследствии ботаники по всему миру применяли этот прием, но нашли, что он, по всей видимости, малостоящ или же вообще ничего не стоит. Прежде всего, смоченные зерна и частично прорастающие семена очень чувствительны к повреждениям и гибнут при массовой обработке. При намачивании некоторые семена получают избыточное количество влаги и поэтому могут портиться, а другие вымачиваются недостаточно. Во-вторых, даже слабое воздействие высоких температур может обратить вспять яровизацию обработанных семян. Но хуже всего было то, что урожаи на самом деле даже не повышаются, а снижаются

Тем не менее в России было поднято много шума и пропаганды вокруг яровизации. Утверждалось, что она избавит культуры от засухи и сильно повысит урожаи. Причем Лысенко не просто обещал большие выгоды, но объявлял революцию в русском сельском хозяйстве посредством яровизации. Он начал выступать с предложениями "расшатать" наследственность воздействием низких температур на разных стадиях роста растений.

За несколько лет своей кампании Лысенко приобрел лишь немногих сторонников. Одним из них был
И.И.Презент – ни агроном, ни ученый, но специалист в области диалектического материализма. Вместе они начали обвинять Вавилова и других генетиков в том, что их работы не имеют практического выхода.

Идеи Лысенко имели в те годы особую привлекательность для политических властей. Во-первых, он обещал немедленно практические результаты и, во-вторых, потому что он проповедовал власть человека над природой. Это великолепно устраивало марксистскую философию и очень скоро Лысенко получил официальное покровительство. При этом методы Вавилова стали считаться медленными и неправильными. В печати по отношению к генетикам и генетике стали применяться унизительные выражения вроде буржуазная, капиталистическая, идеалистическая, формальная и т.д.

Некоторое время школы Лысенко и Вавилова существовали бок о бок. Вавилов концентрировал усилия на широком сборе диких родичей культурных растений и на комбинировании благоприятных генов гибридизацией и селекцией, а Лысенко выдвигал метод "воспитания" растений путем изменения среды. Пропагандистская деятельность Лысенко привела к тому, что в 1933 году был отменен Международный генетический конгресс, который должен был собраться в Москве. Вместо этого Лысенко и его сторонники организовали свой собственный генетический конгресс в декабре 1936 г. , который проходил под председательством правительственных чиновников. Последствия были трагичны. Вавилов был снят со всех должностей и отправлен в рабочий лагерь в Сибирь. Нет сведений о его последующей судьбе, но считается, что он умер в 1942 г. (Статья была опубликована в 1956 г. - Ред.)

ГЕНЕТИКА ТЕРЯЕТ ПОЧВУ В РОССИИ

Лысенко стал преемником Вавилова на всех важных постах. Нападки на остальных генетиков стали все более жестокими и достигли вершины в 1948 г., когда в Академии наук состоялась новая конференция. Это была самая грустная глава в истории конфликта. Выступало 56 ораторов, 49 из которых восхваляли лысенкоизм и яростно нападали на "буржуазную" генетику. Никто из них не приводил научных доказательств или опытных данных против генетики, либо в пользу собственных взглядов. Это были сплошные лозунги типа: "Учение Мичурина и Лысенко подтверждено практикой строительства социализма. Теоретической основой учения является диалектический материализм. Будущее за ним, за этим учением. (Аплодисменты)".

Почти все речи содержали восхваление Сталина и партии, например: "Благодаря большевистской партии и лично т. Сталину, теперь очищена дорога для дальнейшего триумфального шествия прогрессивнейшего Мичуринского учения". В конце Лысенко доверительно заявил: "Прежде чем перейти к заключительному слову, считаю своим долгом заявить следующее: меня в одной из записок спрашивают – каково отношение Ц.К. партии к моему докладу? Я отвечаю: Ц.К. партии рассмотрел мой доклад и одобрил его". Это заявление оказало магическое действие на аудиторию. Большинство встретили это сообщение бурными овациями, а те немногие, выступавшие против Лысенко (Жданов, Жуковский, Алиханян, Поляков, Жебрак) на следующее же утро повели себя самым покорным и покаянным образом.

Иллюстрацией их поведения является следующее покаяние Жебрака: "До сих пор, пока нашей партией признавались оба направления в советской генетике и споры между этими направлениями рассматривались как творческие дискуссии по теоретическим вопросам современной науки, помогавшие в споре найти истину, я настойчиво отстаивал свои взгляды, которые по частным вопросам расходились со взглядами акад. Лысенко. Но теперь, после того, как мне стало ясно, что основные положения мичуринского направления одобрены Ц.К. ВКП(б), то я, как член партии, не считаю для себя возможным оставаться на тех позициях, которые признаны ошибочными Центральным Комитетом нашей партии".

После принятия отречений, послали обычное письмо Сталину, с восхвалениями и поздравлениями и приняли ряд резолюций, приведших к ликвидации многих генетических и цитологических лабораторий. Было принято решение, что в будущем генетике нужно обучать на мичуринской основе.

Президиум Академии наук сделал также следующее заявление: "Мичуринское материалистическое направление в биологии является единственно допустимой формой науки, потому что оно основано на диалектическом материализме и на революционном принципе изменения природы на благо народа. Вейсманистско-морганистское идеалистическое учение псевдонаучно, потому что исходит из представления о божественном происхождении мира и признает вечные и неизменные законы
науки.

Борьба между обоими представлениями приняла форму идеологической классовой борьбы между большинством советских ученых и немногими русскими учеными, сохранившими следы буржуазной идеологии. Нет места для компромисса. Мичуринское учение и морганизм-вейсманизм нельзя примирить".

Деятельность генетиков в России была фактически остановлена. Все работы в этом направлении должны были согласовываться с одной теорией. Оппозиция была нетерпима. Даже те, кто признался или отрекся впали в немилость и были сняты с работы.

Конференция 1948 г. в России была, вероятно, самой странной научной конференцией за последние 300 лет. Она навязывала ученым России не только резкое изменение принципов мышления, но и их жизненных планов поведения.

Хотя и ясно, что Лысенко поднялся не в силу таланта ученого, а по другим причинам, нам все же необходимо познакомиться с некоторыми его теориями и заявлениями, с которыми пришел к власти.

Лысенко категорически заявлял, что озимую пшеницу можно превращать в яровую простым воздействием нескольких доз низкой температуры на семена. Эффект становится наследственным в ходе нескольких поколений или даже сразу. Более того, он утверждал, что пшеницу так можно превратить в рожь. Все это напоминает нам суеверия тысячелетней давности, по которым женщины могли рожать обезьян и змей.

Еще одно "открытие" Лысенко относилось к получению "вегетативных гибридов". Лысенко рассказывает о некоторых опытах, в которых желто-плодный помидор, привитый на красно-плодный подвой дал красные пятности, желто-красные и чисто желтые плоды.

Наука перестает быть наукой, если наблюдения, проделанные одним человеком, нельзя воспроизвести в другом месте. А повторные опыты в лабораториях, проведенные вне России, постоянно опровергали эти сообщения.

Вот еще некоторые выдержки знакомящие с лысенковскими теориями наследственности: "Различные организмы требуют различную пищу и это доказывает, их различную наследственность. Не существует органа наследственности. Не существует наследственного вещества, отдельного от сомы... Существуют органы размножения, но не органы наследственности. Поскольку молекулы строятся из пищи, управляя метаболизмом, мы можем управлять наследственностью".

Не веря в менделевские законы наследственности, Лысенко выдвигает собственные сообщения о характере расщепления. Оно вызвано, как нам говорят, неполной ассимиляцией одного признака другим. Доминантный признак, благодаря его натуральной силе, "отрыгивает" рецессию. Каким образом это "отрыгивание" проходит в определенном соотношении, по-видимому, не касается Лысенко. Далее, хорошие признаки всегда доминантны: сильные всегда подавляют слабых.

Еще оригинальнее идея Лысенко о браке по любви у растений. Сафонов, сталинский лауреат и популяризатор воззрений Лысенко, выражает это следующими словами: "Тучу пыльцы приносит ветром, и из этой тучи растение выбирает пыльцу по себе. Выбирает, а не опыляется безразличной любой пылинкой. Только организмы, подходящие друг к другу, укрепляющие друг друга, соединяются, если дать свободу природе".

Если бы растение могло выбирать наилучшую пыльцу, и если бы хорошие признаки всегда доминировали над плохими, трудно понять, что могли бы сделать селекционеры - растениеводы помимо регистрации вещей, которые растения легко могут вырабатывать сами по себе. Лысенко отрицает существование внутривидовой конкуренции. По Лысенко организмы одного вида борются за существование как с представителями другого вида, так и со своей средой, но не друг с другом. Это противоречит всем данным: представители одного вида, приспособленные к одинаковым условиям, вступают в жесткое соперничество друг с другом. Взрослые особи многих плотоядных и всеядных видов, в особенности если помет не сохраняется, склонны пожирать молодых. У стоножки если самец видит самку, несущую недавно снесенное яйцо, в маленькой паре крючков, бросается к ней, схватывает яйцо и сразу пожирает.

Примеры этого рода можно умножить почти до бесконечности. Трудно понять, как Лысенко пришел к выводу, что у живых организмов отсутствует внутривидовая конкуренция. Несмотря на эти и другие нелепости, политическое покровительство, которым пользовался Лысенко, позволило ему быть верховным авторитетом в области биологии вплоть до 1953 г. Но этот именно год обозначил и начало следующей фазы - его падения.

Положение Лысенко в советской науке помогает понять следующий его панегирик, посвященный Сталину: "Тов. Сталин указал пути развития теории мичуринской материалистической биологии. Мне, как биологу, особенно хорошо известно, что тов. Сталин находил время и для детального рассмотрения важнейших вопросов биологии. Он непосредственно редактировал проект доклада "О положении в биологической науке", подробно объяснял мне свои исправления, дал указания, как изложить отдельные места доклада. Товарищ Сталин внимательно следит за результатами работы августовской сессии Всесоюзной Академии наук им. Ленина ( на которой "прогрессивная", материалистическая мичуринская биология восторжествовала над реакционным менделизмом-морганизмом). Ленин открыл Мичурина, тов. Сталин выпестовал кадры мичуринцев, лично вскрыл ряд важнейших биологических закономерностей". 

Трудно найти в какой-нибудь стране такой пример, чтобы ученый приходил к главе государства для исправления и ревизии своей рукописи. Неудивительно поэтому, что Лысенко почувствовал себя таким ослабевшим и осиротевшим после смерти Сталина. Ему начали открыто возражать, что нельзя было и помыслить лет 5 или 6 назад. Например, на московской сессии Академии наук СССР в 1953 г. Лысенко говорил о ветви березы с листьями, напоминающими ольху, как о примере превращения видов. В 1948 г. это было бы встречено шумным восторгом, но на этот раз была создана комиссия для расследования вопроса. В отчете указывалось, что это вовсе не превращение видов, а лишь изменение ветви, вызванное грибковой болезнью.

Другой случай: В.С. Дмитриев, один из протеже Лысенко, представил докторскую диссертацию, суть которой заключалась в том, что культурные растения спонтанно порождают свои сорняки. При поддержке Лысенко Дмитриев получил как-то свою докторскую степень. Но один из оппонентов настоял на том, что диссертация абсурдна, а присуждение степени "глумление над советской наукой", и, в конечном счете, Дмитриев был лишен недавно присужденной степени.

Яровизация оказалась вздором и давно заброшена. "Вегетативные гибриды" Лысенко не получили подтверждения в других странах, и очень энергичные нападки возникли по адресу его заявлений о превращении одних злаков в другие. Сукачев (1954), редактор "Ботанического журнала" (Москва) дал подробный обзор и резюмировал положение, заявив, что лысенковское представление о виде и эволюции построено на теоретических и методологических ошибках и не имеет никакой практической ценности. Один из ведущих генетиков мира, проф. Харланд, дал следующую оценку Лысенко: "В 1933 году я видел Лысенко в Одессе, расспрашивал его много часов и просматривал его практическую работу. Было совершенно ясно, что Лысенко совершенно невежественен в элементарных вопросах как физиологии, так и генетики... Это было все равно, что обсуждать дифференциальные исчисления с человеком, не знающим таблицы умножения".

ПОВОРОТНЫЙ ПУНКТ

Хотя усохшие останки этого конфликта могут существовать еще некоторое время, важно привлечь внимание к урокам, которые он дает. Прежде всего, как правильно заметил один автор: "Политическое покровительство всегда переменчиво, и ученый, который строит свою карьеру на политических влияниях, может получить лишь эфемерную репутацию как ученый или политик".

Во-вторых, наука достигла такой степени прогресса, когда теория и гипотезы, идущие от тех, кто не прошел строгой научной школы, вряд ли могут иметь какую-либо ценность. В-третьих, нужно понять, что крупные достижения в научной работе не делаются по команде, что вопль: "Научная работа должна быть полезной и продуктивной" по сути не имеет смысла в науке.

Наконец, политические вожди несомненно могут играть значительную роль в научном прогрессе, потому что в их руках находится кошелек. Но произойдет трагедия, если они начнут вмешиваться и принимать сторону в научных спорах, в которых они могут понимать мало или вовсе ничего. Они несомненно имеют право поощрять, но наверняка не должны управлять исследованиями. Это лучше предоставить самим исследователям. Хотя мы и резко критикуем Лысенко, неправильно думать, что эта статья означает целостное осуждение русской науки.

Русские сделали и делают самые крупные вклады в науку во многих областях. В самом деле, после революции 1917 г. русская наука сделала могучие шаги, и ученые многих стран могут позавидовать средствам, предоставленным ученым в России, и тому уважению, с которым к ним относится государство. Наши замечания относятся к той части науки, которая подпала под влияние Лысенко. Это она дегенерировала в шарлатанство и возбудила негодование во всем мире.

Университет, Дели. 1956 г.

Пер. с англ. Journal of Indian Seience Club.

назад главная содержание вперед

 
Рекламные ссылки: