ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЦЕНТР
"Живая Арктика"
Павел Флоренский

Северные сияния Павла Флоренского


 

Вышел в свет IV том сочинений Павла ФЛОРЕНСКОГО - выдающегося математика, химика, инженера, естествоиспытателя, философа, богослова, протоирея и поэта. Это последний труд его жизни - письма из ГУЛАГа 1933-1937 годов.

Мы представляем читателям фрагменты его писем и рисунков "соловецкого периода" вместе с предисловием его внука - академика РАЕН Павла Васильевича Флоренского, и кандидата биологических наук А.И.Олексеенко.

 

Если умозрительно соединить места, где довелось побывать П.А.Флоренскому: Германия, куда ездил в детстве, Дальний Восток - начало крестного пути, Закавказье, где родился и обратился к Богу,  и,  наконец, Соловецкий лагерь особого назначения,- то получится крест.

В тюремно-лагерном зазеркалье Павел Флоренский провел 58 с половиной месяцев - с 26 февраля 1933 года по 8 декабря 1937 года. Всю лагерную переписку о. Павла Флоренского можно уподобить ткани, основу которой составляют семь нитей - адресатов: мать, жена и пятеро детей. А на эту основу навивается вьющийся из челнока уто'к - как пряжа Парки. Нить непрерывная, переходящая из одного письма к другому, от адресата к адресату. Ее толщина меняется, разнообразна расцветка, и ткань оказывается то плотнее, то реже, окрашиваясь разным смыслом и содержанием.

Соловецкое испытание небытием наступило 1 сентября 1934 года. "...Иногда во сне видишь свет - жемчужный, без теней, призрачный... Так вот и на Соловках - словно во сне и все кажется призрачным, как в царстве теней".

Что же дает силы Флоренскому в небытии Соловков? "Моя единственная надежда на сохранение всего, что делается: каким-то, хотя и неизвестным мне путем, надеюсь, все же вы получите компенсацию за все то, чего лишал я вас, моих дорогих",- пишет отец Павел сыну Кириллу.

Это ощущение зреет. Вновь и вновь в письмах отец Павел повторяет заветное чувство-надежду, связывающее воедино многое, о чем он передумал, что он пережил и перечувствовал за долгие годы Соловков: "...Мое самое заветное ощущение, что ничего не уходит совсем, ничего не пропадает, а где-то и как-то хранится. Ценность пребывает, хотя мы и перестаем воспринимать ее. И подвиги, хотя бы о них все забыли, пребывают как-то и дают свои плоды. Вот поэтому-то, хоть и жаль прошлого, но есть новое ощущение его вечности. С ним не навеки распрощался, а лишь временно. Мне кажется, все люди, каких бы они ни были убеждений, на самом деле, в глубине души, ощущают так же. Без этого жизнь стала бы бессмысленной и пустою".

В самые тяжелые минуты Флоренский заключает: "Дело моей жизни разрушено, и я никогда не смогу и, кроме того, не захочу возобновлять труд всех 50 лет".

Отец, мечтавший передать весь свой жизненный опыт детям, утвердить в них выработанное им мировоззрение, оказался оторванным от них, а ведь младшие были еще совсем маленькими.

 

"Мое желание, впрочем, ограничивается пределами вашей работы, а самому делать что-нибудь не захочется - очень я устал (и отстал) созидать, тогда как довести до конца ничего не удается. Центр тяжести существования перешел уже из меня в вас, и мои мысли пусть развиваются в вас, в маленьком, в Мике..."

И вот письма становятся тем единственным ручейком, ручейком любви, что связывает отца с детьми, тем единственным способом, которым он может передать свой жизненный опыт. Но сказать "передает" - не совсем точно. Он обсуждает с ними темы, волнующие и детей, и его. Опыт жизни не оборван, его пространство продолжает расширяться и упрочиться, как опыт всего рода.

Безвоздушной пустоте заполненного "сплошь" Соловецкого пространства противопоставляется неоднородное, гармоническое пространство рода, семьи, скрепленное любовью. Любая, самая рутинная работа на Соловках обретает смысл, если она может быть связана с мыслями о детях. Преодолеть Время, небытие можно только воплощением себя в детях:

"Воплощение есть основная заповедь жизни, - Воплощение, то есть осуществление своих возможностей в мире, принятия мира в себя и оформление собою материи". И, быть может, далеко не случайно "Воплощение" пишется Флоренским с большой буквы, как и прежнее упоминание о Высшей Воле, напоминая нам о главном Воплощении, единожды свершившемся в истории мира.

В обилии тем, наблюдений, советов, пожалуй, можно выявить три основных мотива, глубоко присущие отцу Павлу, три его завета. Первый из них - "быть ближе к жизни мира", а это значило прежде всего видеть мир, воспринимать его как живую тайну.

Второй завет - неустанно трудиться. Каждое письмо - лучший пример тому. Флоренский пишет о своих экспериментах, напряженных размышлениях на самые различные темы, постоянно обсуждает с детьми их интересы, проблемы,- и с только входящими в жизнь Тикой, Миком и Олей, и со старшими сыновьями Василием и Кириллом, уже взвалившими на свои плечи заботу о семье.

И, наконец, третий завет - внимательно относиться к собственному развитию, выстраиванию собственного жизненного пути, помнить об уроках собственного рода (и народа) и учитывать их. К этому Флоренский возвращался снова и снова, обращаясь к каждому из своих детей, сообразно его возрасту.

Письма, адресованные семье, оказались посланиями, пришедшими к нам на исходе тысячелетия. Сумеем ли мы воспользоваться тем опытом, который завещан?

Тут все покрыто снегом, и довольно глубоким. На деревьях в лесу пушистые клочья. Северного сияния я все еще не видел, говорят, что они начнутся в январе или в конце декабря. Нашла ли ты на карте, где находится твой папа? А знаешь ли отчего этот остров называется Соловками? От соли. В прежнее время тут были соляные варницы, соль вываривали и торговали ею или выменивали ее на другие товары. От этого, как говорят, и стал называться остров Соловецким.

Сейчас я занят обдумыванием (в частном порядке, это не относится к моей служебной работе), как можно организовать здесь комплексное производство - целый комбинат - добычи брома из морской воды с использованием энергии ветра и приливов в хорошо замкнутом цикле различных процессов и продуктов. Намечается красивая схема, но воплощение ее в проект требует большого труда и, к сожалению, книг, которых здесь нет. Все-таки буду продумывать эту задачу, совместно с некоторыми специалистами. Постепенно также продумываю различные варианты добычи йода и других продуктов из морских водорослей. По существу тут, в вопросе о водорослях и броме, очень много важного интересного, и притом тесно связанного с моими работами по электрическим материалам. Мне очень жаль, что тут нет книги Вернадского о воде и некоторых других его работ.

Сейчас ночь, 2 часа. Сижу в лаборатории, т.к. сегодня пустили первый раз на испытание сконструированный мною аппарат для осаждения и фильтрации йода. Это большой чан с двумя фильтрами, электрически движимой мешалкой и трубой, снабженной вентилятором, а также с другими приспособлениями. До сих пор осаждение велось вручную, в бутылях. Это было трудно для рабочих, а главное - очень вредно, так [как] выделяются обильные пары брома, окислы азота, пары кислоты, пары йода; от них невозможно дышать и здоровье сильно разрушается.

Опишу тебе место, где я живу теперь. Оно находится в 2 км от Кремля, в лесу, на берегу озера. Лаборатория стоит на холме и летом, вероятно, отсюда открывается хороший вид. Сейчас все занесено снегом. Кроме лаборатории имеется еще одно строение. В лабораторном помещении 6 комнат: 3 под лаборатории, 2 жилые, а 1 - кухня и зверинец одновременно, звери живут также в биологической лаборатории и на чердаке - кролики. Весь дом - каменный, еще монашеской постройки. Все место называлось Филипповским скитом, а теперь зовется Биосадом. В XVI в. здесь жил Филипп Колычев, впоследствии митрополит Московский, которого удушил Малюта Скуратов. Находясь на Соловках Филипп проявил большую энергию и хозяйственность: соорудил систему каналов между безчисленными здешними озерами, механизировал разные предприятия - мельницы, подъем тяжестей, вообще занимался строительной и инженерной деятельностью. Недалеко от лаборатории сохраняется избушка, в которой жил Филипп, и даже древняя уборная. Была здесь также и церковь, но она сгорела дотла. День моего рождения, 9 января попал на ряд революционных событий: смерть Ленина, история с рабочими, убийство митрополита Филиппа. Я попал, можно сказать, в свое место - начало деятельности этого последнего.

Достоевский ставил знаки препинания неправильно. Пушкин тоже не блистал в пунктуации. Основатель футуризма Маринетти в своем "манифесте" возвестил отмену пунктуации, "т. к. пунктуация замедляет темп мысли и делает его несоответствующим современности". Это в значительной мере верно. Но надо еще добавить, пунктуация убивает теплоту. Я же не могу писать почти безукоризненно, хотя некоторые запятые и отменил сознательно, поскольку они затемняют письменную речь. Итак, пиши, как придется и как выходит, мне такие письма читать приятнее. (*)

Как случайны собравшиеся здесь люди, так же случайна и здешняя природа, с наносными горными породами, с флорой и фауной искусственно изменявшимися в течение столетий, с климатом противоречащим широте местности. Да и этой природы не видишь, т. к. приходится сидеть в четырех стенах и проходить участок в 1 км до Кремля, куда хожу завтракать и обедать.

В лаборатории, где я живу теперь, много интерес-  ных для тебя обитателей. Прежде всего кролики, их 12. Большинство их живет на чердаке и возится там с таким шумом, словно люди. Самый большой из них - темно-серый, совсем как заяц и называется Зайчиком. Через каждые 10 дней его взвешивают на весах, таких как бывают в лавках. На чашке весов он сидит смирно и вообще людей, кажется, нисколько не боится. Затем тут живут морские свинки, их 8. Из них 4 мальчика, 2 девочки и 2 мальчика, недавно родившиеся. Свинок зовут: Рыжий, Чиганошка - Черный цыган, Девчонка, Черненький, Желтенький и Мамашка; у Мамашки двое детей, пока не получивших названия, обоих же вместе называют Негодяйчиками, т. к. они выскакивают из своих ящиков и бегают по комнате. Всех свинок взвешивают через каждые 10 дней. Кормятся они сеном, овсом, брюквой, репой. Иногда они, несмотря на смирность, учиняют между собою драки и даже мальчики ранят друг друга. Свинки разных мастей: одни черные с белыми пятнами, другие же трехцветные. Для тебя самые интересные были бы, пожалуй, белые мышки. Их 30 штук, взрослых, подростков и совсем маленьких; эти 3 мальчика так малы, что их можно принять за маленькие комочки ваты. Мышки белые не такие юркие, как серые, и потому не противны. Припоминаю как у меня, в возрасте 3-4 лет, жили две мышки, тоже белые. Они лазили за шиворот и вылезали в рукав, и я их совсем не боялся. В общем эти зверушки очень хорошенькие, совсем белые, без малейшего пятнышка. Наконец надо упомянуть еще большущего кота. Его зовут здесь каждый по своему. Кто - Василий Иванович, кто Алихан, а кто просто Котик. Этот Котик таскает рыбу и временами оставляет следы своего пребывания на постелях. Был тут еще голубь и немецкая овчарка Джеки, щенок, которая росла в большой дружбе с Котиком и спала с ним в одном ящике. Но теперь ни голубя, ни Джеки нет. Все перечисленные звери доставляют немало забот. То их кормят, то укладывают спать, то укрывают сеном, то чистят им их ящики, то разнимают драки, причем тогда они кусают разнимающих, то взвешивают, - одним словом хлопот с ними больше, чем с людьми. Морские свинки урчат, вроде голубей, но более высокими голосами, а маленькие издают звуки как воробушки; поэтому здесь их и называют воробушками. Вот, такое письмо вышло, звериное.

Тут, на островах Соловецкого архипелага, существу-  ют замечательные сооружения, называемые в археологии лабиринтами, а в народном языке "вавилонами". Это - выполненные из камней, преимущественно валунов, величиною с голову, иногда меньше, до кулака, узорные дорожки с запутанным ходом; в одних случаях промежутки между каменными лентами идут непосредственно к центру, в других же случаях - разветвляются и приводят к тупику. Попав в центр обыкновенно не сразу можно выбраться оттуда и после прохождения некоторого пути приходишь на старое место. Форма лабиринтов различная - круглая, эллиптическая, подковообразная. В середине лабиринта бывает сооружение из камней, напоминающее маленькую гробницу. Подобных сооружений существует вообще много - в Англии, в Бретани, в Скандинавии, на Кавказе (вроде лабиринта); все они считаются принадлежащими родственным культурам, но ни народность, их строившая, ни время их построения, ни назначение - неизвестны. Среди разных предположений кажется наиболее вероятно, что они относятся, по крайней мере в основном, к неолиту и ко временам примерно V-VI века до нашей эры; строили их, как думают, германцы, оттесненные кельтами, и затем лопари, заимствовавшие эти постройки от германцев. Думают, что устройство лабиринтов связано с культом умерших и назначено для воспрепятствования душе умершего, похороненного в центре, выйти наружу, - первоначально по крайней мере. Впрочем, эти предположения, хотя и более вероятные, - дело темное. Кромлехи, менгиры, кэрки и, наконец, древний Критский лабиринт - вероятно родственны между собою и с Лабиринтами Соловков и Мурмана, хотя различаются между собою размерами, начинающимися огромным дворцом-лабиринтом Кносса (на Крите) и кончая клумбами или постройками в несколько метров поперечником, а затем - узорами и вышивками на тканях. Мурманские лабиринты измеряются несколькими десятками метров, Соловецкие - меньше. Лично я этих лабиринтов не видел, но когда стает снег постараюсь посмотреть и тогда напишу тебе о них снова, уже по личным впечатлениям.

Наконец увидел северное сияние, даже два раза. Один раз слабое, другой же, хотя и слабое, но вполне явственное. Шел из Кремля в лабораторию в 12 часов ночи. Дорога идет полем, а затем лесом. В северной части неба было светло, причем свет образовал ярко фосфоресцирующее пятно сегментом опирающимся на горизонт. Края его неправильной формы и весьма расплывчаты. Цвет свечения слегка-зеленоватый. Из сегмента шли длинные светлые, но менее яркие, чем сам сегмент лучи - лучей 5-6, напоминающие пучки прожекторов. Яркость сегмента и лучей менялась, - во-первых сравнительно медленным изменением, в течение 5-10 мин., а во-вторых подергиванием, вроде отдаленной зарницы, но не так резко. Вообще явление несколько напоминает далекую зарницу, если вообразить ее устойчивой и длящейся. Кроме того от зарницы то, что я видел отличается и цветом: зеленоватым, вместо зоревого зарницы. Лучи - пучки света - перемещались по небу, иногда очень быстро, - совсем как прожекторные, когда прожектор наводится.

Сообщаю тебе последние новости о черно-бурых лисицах. Их всего шесть. Жениться они должны на местных красных лисицах. Чернобурых лисиц называют здесь серебристочерными, и я не уверен, что они тождественны с чернобурыми. Детей от таких браков называют сиводушками и, как я вычитал в газете, мех сиводушек очень ценен. Серебристочерные лисицы подружились здесь с собаками и поросятами. Бродят они всюду и иногда бьют стекла теплиц, вероятно влезая на верхние части строений. Кажется, около теплиц они заняты ловлей мышей. Несмотря на свою прирученность, лисицы не дают себя трогать. Сегодня, во время прогулки, я видел много лисьих следов, но не знаю, какими именно лисами они оставлены. Собак здесь очень мало. Птиц еще не видать, но, говорят, скоро прилетят чайки и выгонят из своих прошлогодних гнезд забравшихся туда на зиму ворон. Больше никаких новостей о животных не узнал пока.

Кроме текущей работы по водорослям и по йоду приходится подготовлять материал к выставке, на 1-е мая. Сочиняю диаграммы плакатного характера, стараюсь насытить их возможно большим содержанием. Рисует эти диаграммы один художник, а я, сочинив диаграмму, стою над его душою и указываю как и куда что поместить. Так вычертили диаграмму круговорота йода. Теперь рисуется диаграмма круговорота азота, главн. образом с точки зрения агрономической. Тут изображены разные виды почвенных разрезов, в связи с содержанием в этих почвах азота, растения - в соответствии с количеством азота, поглощаемым ими из почвы, бактерии, участвующие в связывании атмосферного азота и в той или другой переработке азотных соединений в другие виды (обращение атмосферн. азота в аммиак, разложение белков до аммиака, окисление аммиака в азотистую, а затем в азотную кислоту, разложение азотной кислоты до свободного азота). Затем изображены виды азотных удобрений, получаемых от различных естественных процессов (навоз, компосты, селитра и т.д.) и искусственно - химич. синтезом. Далее составил диаграмму использования местного сфагнового торфа, пускаю в ход свои прежние работы по гальванич. элементам, пластич. массам, синтетическим смолам, воскам, и т.д. На днях будем изображать все это на большой таблице. Далее предстоит такая же диаграмма по использованию водорослей.

Когда я был совсем маленьким, у моего отца стоял в кабинете копировальный пресс; я много занимался этим прессом и в частности делал оттиски и листьев и цветов на поверхности влажной глины: получались тонкие отпечатки, которые интересовали меня как воспроизведение природных отпечатков растений на камен. породах. Впоследствии я встретился со способом репродукции полиграфической, основанном на том же начале: сухие листья и цветы при надавливании на поверхность свинцового сплава, дают тончайший оттиск жилок, с которого можно печатать или непосредственно, или через промежуточное гальвано. А теперь я узнал, что если свежий лист положить на стальную или железную плитку и над листом взорвать пироксилиновую шашку, то получается оттиск тончайших жилок; самое замечательное в нем: выпуклости под выпуклыми местами листа и вогнутости - под вогнутыми.

Меня с детства очень интересовали морские звезды и морские ежи с их пятерной симметрией. И вот почему. У человека, как и у прочих высших животных, далее у рыб, гадов, насекомых и даже червей имеется три взаимно перпендикулярные плоскости, по отношению к которым устанавливается смысл направления. Отсюда возникает возможность строить понятие о глубине, ширине и высоте, соответственн. Подобна же организация тела и прочих животных, выше перечисленных. Нужно полагать, что их восприятие пространства если и не тождественно с нашим, человеческим, то близко к нему. Но строение тела морских звезд и ежей совсем иное. Поэтому их восприятие пространства, а следовательно и их геометрия должны быть по существу отличны от нашего, трехмерного. Какое же оно? Мы не можем воспринимать пространство, как морские звезды, но мы могли бы продумать, какова, в общих чертах, должна быть вытекающая из него геометрия.

Вчера слышал об одном приключении с серебристобурой лисицей. Эти лисицы бегают всюду, забегают в уборные, на помойки, привыкли попрошайничать у всех. Повадился такой лис к одному рыболову, тот давал ему по окуньку, лис уходил. Но однажды рыболов наловил много окуней и лис, получив подачку, не удовлетворился ею, стал просить еще. Рыболов погнал лиса и отругал. Лис хватил его за ногу. Рыболов отпихнул. Тогда лис взял в зубы лежавшую на земле варежку и пустился с нею в лес. Рыболов погнался за лисом, но устал. Лис наконец бросил варежку в кусты и ее пришлось довольно долго искать. А лис тем временем вернулся обратно и съел всю рыбу. А  недавно поймали чайку, на ноге у которой оказалось кольцо, надетое в Риме. Вот куда залетают соловецкие чайки.

Иод у нас пока добывается древнейшим из способов, зольным. Для этого водоросли сжигаются, водою выщелачивается зола и из щелока химически выделяют йод. Однако этот способ очень невыгоден. На сжигание водорослей, сырых и лишь просушенных слегка, надо много дров. 2/з йода из водорослей уходит с дымом, так что в золе остается лишь 1/3; но и эту 1/з удается извлечь не полностью. Далее, в водорослях йод составляет примерно 0,02 %. Следов., чтобы извлечь 1/3 х 0,02 %, т.е. около 0,007 % йода уничтожается все вещество водорослей. А между тем в нем содержится много полезных продуктов. А именно:

1) альгин, особое вещество по физическому характеру напоминающее желатин или агар-агар и идущее в пищевую промышленность (мармелад и т.п., желе, мороженное, крем, студни и т.д.), в текстильную и бумажную (проклейка, аппретура), промышленность пластических масс и т.д.

2) маннит - твердый белый сладкий спирт (высший спирт, шестиатомный), очень дорогой (250 р. за 1 кг), необходимый для бактериальных исследований, в электрохимии, как замена сахара при диабете, как легкое слабительное, как материал для взрывчатых веществ и т.д.

3) целлюлоза - для бумажной и химич. промышленности, для пластич. масс,

4) бром - для фотографии, кинематографии, красочной промышленности, лекарств и пр., в частности для автомобилей и аэропланов,

5) соли калия - для удобрения почвы, для химич. промышленности.

6)Если же водорослям дать бродить - из них получается: ацетон, разные спирты необходимые для лакового дела. При известной обработке можно получать сахар и др. вещества.

7)Кроме всего в водорослях находится много белков, которые пока не научились употреблять и немного жиров, которые дают нечто вроде сливочного масла.

8)Кроме того водоросли могут в своем первоначальном виде или слегка обработанном употребляться в пищу - из них готовят несколько десятков, если не более, кушаний, которые широко распространены на ДВ, в Японии, в САСШ (США, ред.), в Бретани, в Шотландии и др. странах. Наконец, сгнившие водоросли дают отличные удобрения. Как видишь, над водорослями стоит работать. Мы делали подсчет: если бы извлечь все полезные вещества из 25 тыс. тонн сырых водорослей, т.е. выброшенных из моря (на Соловки, - ред.) и не просохших (а в них 80 % воды), то эти вещества стоили 3/2 - 4 миллиона рублей золотом. - Мы заняты сейчас разработкою приемов выделения отдельных веществ, как чисто химическим способом, так и электрическим. Между прочим, для выставки, заняты варкою мармелада из водорослей.

 

Вчера, идя в столовую, встретил лисичку, и она по-  чти из рук брала хлеб. Она мне рассказала (а сама слышала от чаек) будто одна девочка боится сделать растениям больно, когда у них отрезают листья. Но это не совсем верно: растения хотя и чувствуют, но очень невнятно; вероятно при отрезании листьев они испытывают то же, что и люди при стрижке волос или ногтей. Слышала ли ты, что в Англии существуют бабочководные фермы со специальными садами, где разводят самых красивых и редких бабочек?

 

Узнал, что завтра ожидается последний пароход если   только ему не помешает бушующий последние дни и посейчас шторм. Вот, значит, мы отрезаны от материка.  Жутко в такую непогоду плыть по Белому морю! Свой переезд я до сих пор вспоминаю с содроганием: нас бросало головами от стены к стене, так что мы приехали в синяках и кровоподтеках, каюту на борту захлестывало холодной водой, в которой безпорядочно плавали чемоданы и высыпающиеся вещи, всех тошнило и рвало, а кругом было ослепительно темно и ревели волны. (*)

Много сижу над микроскопом. И каждый раз открываю заново с детства мне известную истину, что углубляясь в мир малого мы встречаемся с тою же сложностью, что и в великом. Когда кажется, будто мы подходим к более простому, то это происходит или от недостаточной техники, или от верхоглядства. На самом же деле, если брать действительный опыт, а не схемы и фантазии, ряд сложности не убывает с уменьшением размеров, и вместо одних сложностей обнаруживаются другие. Как в лесу, по мере твоего продвижения даль раздвигается и появляются новые стволы, бывшие недоступными зрению.

Только что пробежал в № 9 "Природы" статью Ферсмана об ИОНЕ, на которую обращаю твое внимание. Подход Ферсмана к периодической системе в сущности неглубок, но именно потому глубокозначителен на фоне современных спекуляций. Ферсман идет, как и Менделеев, от непосредственно наблюдаемого и дает поэтому основу для безспорных выводов, представляющих огромное значение для химии и геохимии.

Теперь о Шекспире. Нет ни одного поэта, который передал бы в такой полноте и с такою правдивостью весь диапазон человечности, - если разуметь под этим словом человеческие чувства и страсти. Самое низкое и самое высокое проявление человека охвачено его поэзией. Но здесь не найдешь светоносного. Такова природа исторического зона (замкнутого историч. цикла), который начался с эпохи Возрождения и кончается на наших глазах, можно сказать по существу закончился с XIX веком. С этим связано и господство содержания над формою, стремление видеть в форме не образующее начало, а сумму, итоговую равнодействующую содержания. Шекспировские вещи лишены самодовлеющей формы, хотя их нельзя назвать безформенными: строение определяется взаимодействием отдельных частей, но не определяет их. Это нагромождение само собою складывающееся в нечто, подобное формам скал, обвалов, торосов - обладающих своеобразными и живописными формами, м.б. более живописными, чем получаются при искусственном оформлении, но не дающими впечатления деятельности творческого разума. Это относится и к содержанию. Произведения Шекспира пронизаны глубоким умом, но умом имманентным (внутренне присущим) образам и речам, так что ума писателя вне образов не видишь. Вообще, не видишь самого писателя - и в том загадка Шекспира.

В связи с северными сияниями наблюдавшимися   здесь, размышлял о их природе. Вот положения, которые, кажется, могут считаться безспорными:

1) Пол. сияния возникают в вышн. слоях атмосферы.

2) Причина их - внеземная, и именно - Солнце.

3) Солнце действует в этом случае своими корпускулярными лучами: отдельные столбы, завесы и т.д. указывают на отдельные рои изверженных солнцем корпускул.

4) Полярные сияния наблюдаются в приполярн. областях и ночью, но на самом деле происходят на любой широте и в разные времена суток. Это видно из того, что в антарктических областях их наблюдают в весенние и летние ночи, что соответствует нашим весенним и летним ночам, когда светло.

5) Надо думать, что полярн. сияния только не наблюдаются летом из за света, а также и днем.

6) Если бы не было магнитного поля Земли, то полярн. сияния разыгрывались бы преимущественно около полудня, под прямой бомбардировкой солнечными корпускулами.

8) Магнитным полем корпускулы закручиваются на угол, при данной их скорости тем больший, чем ближе к магн. полюсу, и потому наиболее яркие проявления переносятся с полдня в другие часы, зависящие от широты и долготы места и скорости корпускул. Из этого следует, что есть области наибольшей частоты сияний, т. к. угол поворота м. б. так велик, что корпускулы снова попадают в светлую часть неба, и сияния нами не замечаются. Количественно обосновать эти рассуждения не могу за отсутствием источников со статистикой полярных сияний.

Я сижу всецело в водорослях. Эксперименты над   водорослями, производство водорослевое, лекции и доклады по тем же водорослям, изобретения водорослевые, разговоры и волнения - все о том же, с утра до ночи и с ночи почти что до утра. Складывается так жизнь, словно в мире нет ничего кроме водорослей. Но как раз о них-то не удается читать что-ниб. дельное, - имею в виду какой ниб. курс "альгологии", т.е. водорослеведения. Докапываешься до всего своим умом, а потом узнаешь, что это уже сделано другими.

Особенность приполярных стран сказывается на от-  ношении ко сну. Зимою на всех нападает сонливость, летом же, напротив, совсем не хочется спать, и несмотря на долгое бодрствование, не чувствуешь себя усталым. Сонливость зимою странная: не весь день, а в совершенно определенные часы, примерно от 2 до 4 дня. Начинает неудержимо клонить ко сну, до дурноты, и это не меня одного, а многих, как я узнал из расспросов. А потом вполне проходит. Вероятно эта сонливость связана с каким-нибудь действием солнечных излучений, но в чем дело - никто не знает.

Присылаю вам несколько   засушенных растений, чтобы вы составили гербарий. Самое замечательное из них - росянка (мухоловка). Обратите внимание на двойную розетку ее листьев. Каждый год вырастает новая розетка, плотно лежащая на поверхности сфагнума, в котором развивается росянка. Поэтому, измерив расстояние между розетками, вычисляют годовой прирост сфагнума и таким образом устанавливается скорость роста болота, а следовательно и его возраст, если измерить мощность торфа. Правда, более старые слои торфа слеживаются и становятся тоньше. Но известно, насколько именно они слеживаются, так что вычисление все-таки возможно. Кроме росянки присылаю соловецкую грушанку, отличающуюся замечательно нежным запахом, местный хвощ, майник, морошку и еще одно растение, вероятно из колокольчиковых, но особого вида, вроде альпийского; это - ползучее растение с очень длинными стелющимися в траве стеблями. Растения эти собраны мною в начале лета.

Соловки, по какой-то врожденной антипатии, бывшей у меня еще с детства, мне глубоко чужды, несмотря на то, что было бы конечно нетрудно найти и привлекательные стороны их. Хорошо знаю, в частности, что здесь во многих отношениях лучше, чем во многих других местах - и все же выталкивается у меня из сознания этот остров. Напр. до сих пор я не был в Соборе, даже стыдно признаться, но нет желания, и это несмотря на мою страстную любовь к древнему искусству. Монастырь очень живописен, а не радует. Единственное на что еще смотрю, это на закаты: краски тут исключительно разнообразные и нежные, сокровище для хорошего колориста. Еще смотрю на северные сиянья; красивое и поучительное зрелище. Когда-то мне казалось, что увидеть северное сияние составляет венец человеческих желаний; но когда это пришло, то жгучий интерес уже погас. Так и все в жизни: осуществление желаний приходит слишком поздно и в слишком искаженном виде.

Мое мышление так устроено, что пока я совершенно   вплотную не подойду к первоисточнику в природе, я не чувствую себя спокойным и потому не мыслю плодотворно, т.е. со своей точки зрения, ибо только я могу судить или предощущать свои возможности. Водоросли же настолько своеобразны, что их непременно надо прощупать до конца собственными руками. Недаром один из рабочих допытывался у меня, что водоросли растения или животные, и когда я говорил, что растения (хотя чуть-чуть и животные), то был явно не удовлетворен: ему хотелось услышать о животной природе водорослей.

Если посмотришь на геолого-исторические карты   Европы или Российской Европии, как говорили в XVIII веке, то заметишь, что район Белого моря представляет область замечательную: примыкая к Фенно-скандинавскому щиту эта область на всем протяжении геол. истории не подвергалась никаким существенным ингрессиям и регрессиям (по Карпинскому - от силура до наших дней, а я бы сказал от самого образования гнейсовой коры). Это видно и по геол. строению: ледников. отложения везде лежат непосредственно на докембрийских породах. Т.о. Белое море - докембрийский реликт и оно должно изобиловать высоко-реликтовыми, т.е. чрезвычайно древними организмами. (Надо проверить по фаунистическим данным).

Нападал снег, скользко до невозможности ходить. А   лошади бежали рысью, весело и бодро, ничуть не затрудняясь. Мне стало завидно, подумалось: что собственно приобрел человек, встав на задние лапы? Утратил многое - непосредственность жизни, устойчивость, спокойствие, вообще все непосредственно удовлетворяющее. Приобрел же умение строить электростанции да заводы, вести войны, устраивать общество. Но ведь все это делается каждым из нас не для себя, а для кого-то другого, собственная же заинтересованность весьма сомнительна. Лучше бы было на четырех ногах. Или, вот, хвост...

Музыка - та же мировая формула, но запечатленная иным способом (да и не совсем иным, ибо нотная запись сама есть орнамент и, помимо своего звукового содержания, имеет значимость и зрительную), так что шитье - это музыка и музыка - шитье. Скажете, что шитье не всегда таково. Нет, оно всегда таково, но оно бывает натуралистично, или формалистично, или некомпозиционно, или плохо выполнено. Конечно, но ведь все эти пороки могут быть и у музыки. Поэтому будем равняться по высшим проявлениям. В частности, было бы любопытно дать стилистическое сопоставление шитьевого орнамента и музыки по эпохам и векам. Я уверен, что обнаружится параллелизм.

Вернулся из 5-дневной экспедиции (18.08.36 - ред.)  на один из беломорских архипелагов, куда ездил с целью геолого-минер. обследования. Удалось найти там ценные ископаемые: хороший облицовочный камень - розовые гнейсы, многочисленные пегматитовые жилы - полевошпатные и кварцевые, содержащие также слюду, магнетит и турмалин, недурной песок, а из растительного мира - большие запасы оленьего мха, ягеля. Поездка оставила сильные впечатления. Пришлось прикоснуться к коренным первозданным породам, к дикой, безлюдной природе, лазить по скалам, плавать на моторной лодке с острова на остров, спать на скалах и на оленьем мхе. Пейзаж величественный и незабываемый. Из моря выходят грибообразные шапки, или словно караваи хлеба, голые, оглаженные, с крутыми, а местами совсем отвесными берегами, уходящими под большим наклоном в море. Верхняя часть этих караваев серая - от лишаев и мхов, окаймление же прекрасного розового цвета, словно освещено прощальным лучом закатного солнца. Форма этих каменных шапок внушает невольное волнение всякому, кто соприкасался с геологией: типичные бараньи лбы, напрашивающиеся по совершенству в атлас или в курс лекций, но бараньи лбы гигантские, от 1 км до 2 км поперечником. Древнейшие образования мира (этим гнейсам следует считать между одним и двумя миллиардами лет) соприкасаются, непосредственно переходят в молодые ледниковые - выразившиеся в бараньелобной форме, в облизанности поверхности, с которой ледник содрал все позднейшие отложения, в многочисленных валунах, развеянных по многим из этих островов и в ряде других проявлений. А на скалах начинаются образования новейшие: вырастают лишаи, белый олений мох, кое-где кустарники, но странного вида: можжевельник, сосна, береза, вереск и др. стелются здесь по самой поверхности скалы, как низкая трава, травянистые же растения необыкновенно низки. Все боятся подняться над скалою, очевидно из боязни ветров. На первозданных породах, древних как мир, на этих скалистых поверхностях, не поддающихся ни молотку, ни кирке, ни зубилу, породах о которые молотки плющатся как восковые, породах устойчивых даже против погоды и ничуть не разрушающихся в течение тысячелетий, на них появляются новообразования: тонкий слой молодого торфа, признаки болот на плоских вершинах, застойные в скальных ямках лужи дождевой воды, какие-то зачатки ручейков, кое-где каплющих по отвесам. Картина первого дня творения! Но жизнь сильнее всего: растения заводятся на кручах, неприступных и совершенно голых, начинают выглядывать из трещин, - корявые, прижатые, закрученные, голодные, и все же преодолевающие скудость и суровость условий, коренящиеся неизвестно на чем, питающиеся неизвестно чем. Нет ничего сильнее жизни, и она берет свое и завоевывает себе место везде и всегда.

Вероятно во мне, от старости, все ярче выступают   состояния и настроения моего детства, т.е. быть с Моцартом и в Моцарте. Но это - не надуманная теория и не просто эстетический вкус, а самое внутреннее ощущение, что только в Моцарте, и буквально и иносказательно, т.е. в райском детстве, - защита от бурь. Да, это трудно иногда, но за это надо бороться. Трудно даже технически. Вот, пишу здесь стихи для Мика, и чувствую как стихии мира сбивают с простого и ясного и простецкого на острое, ломанное и мутное. Гораздо легче написать такое, что всеми будет признано интересным и недурным, чем слабое и неинтересное, но правильное по существу.

Безпокоит мысль о каждом из вас, а в особенности   сейчас о маленьком. Первые годы жизни нам, т.е. в нашем роду, даются всем очень трудно, из-за слабости пищеварения. Опасаюсь того же у маленького, как это было у Васюшки, а у вас сейчас стоят жары. Даже тут происходят, у взрослых, желудочные и кишечные заболевания. В Москве и около они наверное свирепствуют в этом году. Ведь в этом году северные сияния были усиленные, значит - и солнечные пятна. А солнечные пятна связаны с развитием эпидемий, и вероятно всяческих. Ты спросишь, отчего? Ответ по догадке: солнечные пятна испускают потоки катодных и прочих корпускулярных лучей, а также коротковолновых энергий. Все эти потоки губительно действуют на микроорганизмы, но на разные - в разной степени, и вероятно на более мелкие - более губительно. Т.о. солнечные пятна производят опустошения в рядах микроорганизмов, антагонистических с болезнетворными, напр. в рядах бактериофагов, несравненно более мелких, чем патогенные (болезнетворные) бактерии, и тогда эти последние начинают благоденствовать, развиваться и вредить. Конечно, это - лишь домыслы, вовсе еще не проверенные, но безпокойство мое не проходит.

Недавно попалась мне книжонка Сергеева-Ценского "Невеста Пушкина". Книжонка неряшливая, достаточно безграмотная и напоминает исторические романы - приложение к "Родине". Не стал бы говорить о "Невесте Пушкина", если бы не одно замечание о Нат. Ив. Гончаровой, теще Пушкина, которая заострила во мне чувство наследственности. Я знал (слегка лично и по разсказам - подробно) Ек. Ник. (?) Гончарову, не то внучку, не то правнучку Нат. Ивановны. Это - начальница т. н. Кротковского приюта в Загорске (где теперь фабрика игрушек). Но представь, эта Ек. Ник. - точная копия Нат. Ив-ны, и внешностью, и характером и повадками. Когда я читал "Нев. Пушкина", то предо мною вставал образ Ек. Ник. То же самодурство, та же взбалмошность, то же отношение к деньгам, та же склонность быть предметом восхищения и те же следы былой красоты. Передача свойств на протяжении более, чем сотни лет!

Человек - враг самому себе, и где он появляется, там начинает портить условия своего собственного существования: мусорить. грязнить, истреблять. Но к сожалению, так было испокон веков, и нужна очень высокая степень культурности, чтобы задерживать эту вредоносность человеческой деятельности. Посмотри, у нас: никто не хочет закрывать за собою дверь, хотя самому же будет холодно. Никто не хочет подумать, что истребляя (без нужды!) цветы, деревья, птиц - он сам же лишится всех этих красот. Никто не заботится о чистоте - бросает всюду бумажки, жестянки, стекло, тряпки - а потом самому тошно смотреть. Такое же отношение и к обществен. имуществу, и к общественному порядку. Лишь бы вот, сейчас, себе, без труда, урвать что нужно или даже не нужно, а последствий никто не учитывает. Поступай так, чтобы твое поведение могло бы стать правилом для всех. Старайся вести себя так, чтобы твое поведение, повторенное каждым, дало бы жизнь если не совершенную, то хотя бы сносную

Что же именно следует давать малышу - для перво-  го питания? В соответствии с известным мне духом рода можно наметить пищу наиболее подходящую. Это: музыка, но высшего порядка, т.е. Бах, Моцарт, Гайдн, пожалуй, Шуберт, который, хоть и не глубок, но здоров и ясен. Затем цветы. Надо обращать внимание малыша на цветы, показывать ему их и привлекать внимание. Далее - зелень, воду, вообще стихии. Далее небо, облака, зори. Далее: произведения изобразительных искусств, хотя бы в репродукциях. Надо, чтобы с первых же часов жизни он привыкал вживаться в природу и в лучшие проявления человеческого творчества. Не смущайтесь, что он будет будто чужд показываемому: это только кажется. Он будет воспринимать, но не сумеет проявить свое восприятие. Но поз-же вы сами убедитесь, что эти впечатления не миновали его, и они скажутся так или иначе, самым явным образом.

Завоевание пространства идет у растений от точки   (одноклеточные) к линии (линейные ряды клеток), затем к поверхности (поверхностные одноклеточные слои), далее к замкнутым поверхностям, полым или слипшимся (двуклеточные слои) и наконец к пространственному заполнению клеток; переход от линейного к поверхностному происходит через соединение двух и затем более рядов линейных.

С прикладной ботани-кой связывается безчисленное множество вопросов почти из любой области знания, и потому занимаясь садоводством не только возможно, но и целесообразно обогатить себя целостным охватом мировой жизни, хотя и под определенным, узким углом зрения, а это есть единственно правильный подход к изучению мира, - по Гете.

Ясно, свет устроен так, что давать миру можно не   иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонением. Чем безкорыстнее дар, тем жестче гонения и тем суровее страдания. Таков закон жизни, основная аксиома ее. Внутренне сознаешь его непреложность и всеобщность, но при столкновении с действительностью, в каждом частном случае, бываешь поражен, как чем-то неожиданным и новым. И при этом знаешь, что не прав своим желанием отвергнуть этот закон и поставить на его место безмятежное чаяние человека, несущего дар человечеству, дар, который не оплатить ни памятниками, ни хвалебными речами после смерти, ни почестями или деньгами при жизни. За свой же дар величию приходится, наоборот, расплачиваться своей кровью. Общество же проявляет все старания, чтобы эти дары не были принесены. И ни один великий никогда не мог дать всего, на что способен - ему в этом благополучно мешали, все, все окружающее. А если не удастся помешать насилием и гонением, то вкрадываются лестью и подачками, стараясь развратить и совратить. Кто из русских поэтов, сколько-нибудь значительных, был благополучен? Разве что Жуковский, да и то теперь открываются интриги против него, включительно до обвинения в возглавлении русской революции. Философы - в таком же положении, т.е. гонимые, окруженные помехами, с заткнутым ртом. Несколько веселее судьба ученых, однако лишь пока они посредственны. Ломоносов, Менделеев, Лобачевский не говорю о множестве новаторов мысли, которым общество не дало развернуться, (Яблочков, Кулибин, Петров и др.) - ни один из них не шел гладкой дорогой, с поддержкой, а не с помехами, всем им мешали и, сколько хватало сил, задерживали их движение. Процветали же всегда посредственности, похитители чужого, искатели великого,- процветали, ибо они переделывали и подделывали великое под вкусы и корыстные расчеты общества.

Местные орнитологи весьма взволнованы недавним получением убитых на Соловках двух необыкновенных птиц: американской куропатки и еще какой-то, из куриных, которую встречают лишь в южнорусских степях. На Соловках таких птиц никогда не бывало. Думают, что они подхвачены вихрем и подняты в верхние слои атмосферы, течениями каковых и занесены на Соловки.

Человек везде и всегда был человеком, и только наша надменность придает ему в прошлом или в далеком обезьяноподобие. Не вижу изменения человека по существу, есть лишь изменение внешних форм жизни. Даже наоборот, человек прошлого, далекого прошлого, был человечнее и тоньше, чем более поздний, а главное - не в пример благороднее. Нравы были как будто жесткие, но вероятно и к жестким нравам люди приспособлялись и приучались: люди легко приминаются к любой форме.

Меня поражает безсмысленность человеческих действий, не находящих себе оправдания даже в своекорыстии, поскольку люди действуют в ущерб и собственным своим интересам. О моральной стороне говорить не приходится. Сплошное клятвопреступление, обман, убийства, низкопоклонничество, отсутствие каких бы то ни было устоев. Родственные связи отбрасываются в сторону, закон создается и отменяется в угоду минутной потребности - и никем не соблюдается. Если ты возьмешь хроники Шекспира, то они лишь частично передают историческую правду, ослабляют ужасы, а не сгущают их, как можно было бы думать загодя. Мой вывод (впрочем я уже давно пришел к нему): в человеке есть запас ярости, гнева, разрушительных инстинктов, злобы и бешенства, и этот запас стремится излиться на окружающих вопреки не только нравственным требованиям, но и собственной выгоде человека. Человек неистовствует ради неистовства. Цепи твердой власти до известной степени сдерживают его, но тогда человек начинает ухищряться сделать то же, обходя закон, в более тонкой форме. Конечно, было бы несправедливо утверждать, что все таковы. Но таковы многие, очень многие, и в силу своей активности эти хищные элементы человечества занимают руководящие места в истории и принуждают делаться хищными же прочее человечество.

Есть еще способ повышения концентрации воды тяжелой - посредством фракционного выпаривания, но это делается в специальной колонке. Но, я думаю, такое упаривание следовало бы вести под вакуумом, при более низкой температуре и тогда разность упругостей кипения скажется у различных вод более выпукло. Лед тяжелой воды (эту мысль я уже высказывал в 1934 г.) вероятно объяснит многие загадочные явления в области мерзлоты и мне весьма обидно, что не могу заняться этими вопросами. (*)

Что я делал всю жизнь? - Разсматривал мир, как целое, как единую картину и реальность, но в каждый данный момент или, точнее, на каждом этапе своей жизни, под определенным углом зрения. Я просматривал мировые соотношения на разрезе мира по определенному направлению, в определенной плоскости и старался понять строение мира по этому, на данном этапе меня занимающему, признаку. Плоскости разреза менялись, но одна не отменяла другой, а лишь обогащала сменой - непрерывной диалектикой мышления.

Делаю попытку подойти к созданию новой математической дисциплины, которую называю морфометрия, т.е. измерение формы. Мысль в общем виде проста и ясна, но реализация ее требует проработки большого материала, а это - дело трудоемкое вообще, а в моих условиях и весьма сложное. Оглядываясь назад, я вижу, что у меня никогда не было действительно благоприятных условий работы, частью по моей неспособности устраивать свои личные дела, частью по состоянию общества, с которым я разошелся лет на 50, не менее - забежал вперед, тогда как для успеха допустимо забегать вперед не более как на 2-3 года.

Вкусное делается таковым главным образом от приправы: необходимо давать пище запах, хорошо прожаривать, придавать остроту или сладость, и тогда самые простые припасы обращаются во вкусные кушанья. В этом отношении, посмотри, как умеют готовить на Кавказе: из любого припаса, которого у нас и есть не стали бы, делают восхитительное кушанье, положив туда трав, чего-ниб. для запаха и т.д. Поджаривай хлеб, помажь его немного сыром, посыпь укропом - это будет приятный завтрак, не требующий хлопот и возни. Если бы я был с вами, я варил бы вам мармелад - расход сахара в общем остается тем же, если не меньше, а впечатление совсем другое. Хочу сказать: надо уметь жить и пользоваться жизнью, опираясь на то что есть в данный момент, а не обижаясь на то, чего нет. Ведь времени потерянного на недовольство никто и ничто не вернет.

Под скамейкой в кремлевском садике чайка устроила свое гнездо и высиживает своих птенцов, хотя на скамейке целый день сидят люди, а в садике (он по величине не больше нашего двора) ходит толпа. Впрочем, эта толчея даже в интересах чайки, т. к. люди отгоняют от ее гнезда черно-бурых лис, которые время от времени забегают в Кремль и пытаются напасть на чайку. Кажется, я уже писал тебе, что эти чайки - словно из датского фарфора и очень нарядные. Одна из чаек просила меня передать тебе, чтобы ты заботилась о мамочке, слушалась ее и не грубила ей. Но не знаю, надо ли передавать тебе слова чайки, вероятно ты и сама все это знаешь.

Помню, Андрей Белый рассказывал мне, что первичным образом, легшим в основу "Петербурга" был черный куб, сопровождаемый особым звуком. Постепенно этот куб стал обрастать побочными образами и стал черной каретой, проезжающей по Невскому. Впрочем, то, что я говорю о Белом, есть и общий закон всякого подлинно-творческого произведения, будет ли оно художественным, философским или научным, даже техническим. Этот закон - родствен эмбриологическому росту. То, что рождается в душе как простая, неделимая точка, силовой центр, может осуществляться лишь в ряде связанных между собою и организованных, но различных и друг другу противостоящих средств.

Вот тебе загадка: какая фамилия      одного ученого пишется с тремя мягкими знаками? И чем известен этот ученый? Другой вопрос: какого цвета хлорофилл? Третий вопрос: когда Россия собиралась присоединить к себе Англию? Как-то ко мне обратился с вопросом один (увы!) мой б. ученик и спросил: "Было два Спинозы, один Барух, другой Бенедикт. Который же из двух был особенно замечателен". Мне стало стыдно, почему?

В юности моею мечтою было смотреть на северное сияние. Теперь эта мечта осуществилась, но как обычно бывает, с большим опозданием. И все таки эти таинственные свечения неба, разнообразные и почти не повторяющиеся формы сияний, их быстрые продвижения по небосводу радуют, но к сожалению не так, как обрадовали бы 40 лет назад.

О травоядении. Кажется было бы правильно признать то положение, что количество и разнообразие растительной пищи, а особенно травянистых частей, корней и клубней, есть мерило культурности общества. Обращаясь к истории, удивляешься, как поздно современные европейцы усвоили растительную пищу. Например, культура салата, моркови и нек. др. овощей была освоена только при Генрихе VIII, т.е. в 1-ой половине XVI в., а спаржи лишь при Карле II, в XVII в. Благородным культурам материальным базисом служит пища растительная, по крайней мере в основном. Дело не в вегетарианских принципах,- которых я не признаю,- а в физиологическом воздействии растительной пищи на наш организм, от мяса грубеющий и быстро снашивающийся. Секрет творчества - в сохранении юности. Секрет гениальности - в сохранении детства, детской конституции, на всю жизнь. Эта-то конституция и дает гению объективное восприятие мира, не центростремительное, своего рода обратную перспективу мира, и потому оно целостно и реально.

Переживания детства и юности составляют наиболее прочный и наиболее содержательный зачаток всего последующего и о нем следует заботиться особенно внимательно. Занимаясь растениями в тиши, ты сохранишь и построишь свой внутренний мир наиболее правильно, и ради этого стоит пожертвовать более легкими и обильными условиями в таком суетливом городе, как Москва. Рисовать водорослей уже давно не приходится за отсутствием микроскопа, места и красок. Но я доволен, что удалось зарисовать для вас и то немногое, что вы видели. К сожалению, кажется, не все до вас дошло.

Мне приходится всегда прощаться с чем-нибудь. Прощался с Биосадом, потом с Соловецкой природой, потом с водорослями, потом с Йодпромом. Как бы не пришлось проститься и с островом...

Рекламные ссылки: