| ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЦЕНТР "Живая Арктика" |
С ДаниэльЖИЗНЬ ПРИСУТСТВУЕТ ВО ВСЕМРазвитию искусства с незапамятных времен сопутствовал призыв учиться у природы, искать красоту в естественном. «Без естественности нет подлинной красоты», - утверждал Дидро, как это утверждали множество раз до него и после него. Однако в разные времена на природу смотрели разными глазами, и представления о «естественном» менялись от эпохи к эпохе, причем исключительно важная роль в смене этих представлений принадлежит именно искусству. Может быть, самое удивительное в художественно-эстетической деятельности - это способность воспринимать действительность в категориях творчества. В самой природе более всего впечатляет то, что естественным
образом воспроизводит... человеческие творения. Именно то, в чем
угадывается закономерность, как бы разумный замысел, как бы
сознательная композиция, строительство по определенному плану
-будь то узор на поверхности камня или фактура древесной коры,
форма цветка, кристалла или морской раковины, не говоря уже о
таких явлениях, как каждодневное природное представление восхода
и заката солнца,- именно это побуждает к выражению наивного
восхищения: «Как на картине?» Мы не устаем восхищаться творчеством природы, забывая о том,
насколько глубоко определяют культура и искусство формы нашего
восприятия. Но глубины сознания хранят эти определения, а речь
при необходимости извлекает их, так сказать, на поверхность. Это бывает, если ты рассматриваешь стены, запачканные разными пятнами, или камни из разной смеси. Если тебе нужно изобрести какую-то местность ты сможешь там увидеть подобие различных пейзажей, украшенных горами, реками, скалами, деревьями, обширными равнинами, долинами и холмами самым различным образом; кроме того, ты можешь там увидеть разные битвы, быстрые движения странных фигур, выражения лиц, одежды и бесконечно много таких вещей, которые ты сможешь свести к цельной и хорошей форме, с подобными стенами и смесями происходит то же самое, что и со звоном колокола, - в его ударах ты найдешь любое имя или слово, какое ты себе вообразишь. Не презирай этого моего мнения, в котором я тебе напоминал,
что пусть тебе не покажется обременительным остановиться иной
раз, чтобы посмотреть на пятна на стене, или на пепел огня, или
облака, или грязь, или на другие такие же места, в которых, если
ты хорошенько рассмотришь их, найдешь удивительнейшие
изображения...» Творческий дар Леонардо с наибольшей силой, пожалуй,
проявился в его способности наблюдать и обобщать наблюдения. И
сейчас, в наше время, при исключительно развитой технике
наблюдения природных явлений, поражает та пристальность, с какой
наблюдал природу искусный и разумный глаз Леонардо. Поразительна
точность, с какой действовала рука мастера, когда он вникал в
сплетения водных струй, столкновения облачных масс, строение
ветвей дерева и структуру горных пород. Наиболее фантастические достижения Леонардо обнаруживают в
глубине своих замыслов не что иное, как естественную основу,
природный опыт. Общеизвестно тяготение Врубеля к причудливому и
фантастическому. «Пан», «Царевна-Лебедь», «Демон» не лучшие ли
тому свидетельства? И все же есть основания утверждать, что наиболее фантастичен Врубель глубиной своего проникновения в натуру, наиболее поразительны в его творчестве откровения самой природы. «Странная» техника Врубеля странна для того восприятия реальности, у которого для всего существуют готовые имена, где собственно восприятию нет места, а есть лишь узнавание. Для самого Врубеля «техника» есть, по существу своему, способность видеть, а «творчество» - способность глубоко чувствовать. Во главе красоты стоит природная форма, она, по словам художника,- «носительница души, которая тебе одному откроется и расскажет тебе твою». Это и происходит, когда Врубель рисует цветы: в глубоком созерцании открывается сама душа природной формы, и, отвергнув привычку «называть вещи своими именами»,карандаш как бы внемлет этому самораскрытию природы и запечатлевает не столько облик формы, сколько тайну ее образования. Необыкновенна, таинственна и фантастична сама природа, данная непредвзятому созерцанию и тем самым уклонившаяся от закрепощения в именах и названиях. Как бы ни были причудливы образы Врубеля, их подлинной родиной является природа. Художник до мельчайших подробностей изучил и знал реальный мир, однако это знание было для него лишь средством выражения прекрасного мира своей души. Подлинно идеальное и состоит в уменье так использовать реальные средства, чтобы сотворенная художником правда создавала иллюзию действительно существующего. «Когда пытаешься добросовестно следовать за великими мастерами, - писал Винсент Ван-Гог, - видишь, что в определенные моменты все они глубоко погружались в действительность. Я хочу сказать, что так называемые творения великих мастеров
можно увидеть в самой действительности, если смотреть на нее
теми же глазами и с теми же чувствами, что они... Для восприятия, исполненного готовности к одушевленному и одушевляющему труду, нет безусловной границы между искусством и действительностью, ибо они живут совместной жизнью и сообща вырабатывают жизненные человеческие ценности. Вот почему, рассматривая «рисунок» ветвей, мы как бы угадываем в формах естественного роста руку Леонардо или Рембрандта; в узорах замерзшего окна прочитывается картина Врубеля, а хлебные поля отдают должное палитре Ван Гога... Природа говорит с человеком на языке искусства, становясь
«картиной природы» или «картиной мира». Обретая в человеке
сознание собственного смысла, природа, по-человечески
воспринятая, возвращается к человеку образами и смыслами. От ее
имени и свидетельствует искусство: мир - это произведение, у
него есть образ и смысл, смотрите и понимайте. |