| ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЦЕНТР "Живая Арктика" |
Альберт Швейцер
БЛАГОГОВЕНИЕ ПЕРЕД ЖИЗНЬЮ КАК ОСНОВА ЭТИЧЕСКОГО МИРО- И ЖИЗНЕУТВЕРЖДЕНИЯДва обстоятельства наложили отпечаток на мою жизнь . Первое - что мир редставляет собой необъяснимую загадку и полон страдания, второе-что я родился в период духовного упадка человечества. К осознанию этих обстоятельств и к готовности бороться с существующим положением вещей я пришел путем размышлении. Эти же размышления привели меня к этическому миро- и жизнеутверждению благоговения перед жизнью. В принципе благоговения перед жизнью моя жизнь обрела твердую опору и ясное направление. Моя позиция в этом мире - это позиция человека, который стремится сделать людей менее поверхностными морально более сильными, побуждая их мыслить. Благоговение перед жизнью содержит в себе три существенных элемента мировоззрения-смирение, миро- и жизнеутверждение и этику - как взаимосвязанные результаты мышления. Обязанная своим происхождением реалистическому мышлению, этика благоговения перед жизнью реалистична и подводит человека к тому, чтобы он мог твердо и смело смотреть в лицо реальности. Этику благоговения перед жизнью находят особенно странной потому, что она не устанавливает никакой границы между высшей и низшей, между более ценной и менее ценной жизнью. На это у нее есть свои причины. Устанавливая наперед заданные различия в ценности между разными видами жизни, мы в конечном счете судим о них по тому, больше или меньше то расстояние, которое, как нам кажется, отделяет эти виды от нас, человеческих существ. Но это - чисто субъективный критерий. Кто из нас знает, насколько важен любой другой вид жизни - и сам по себе, и как составная часть вселенной? Следуя по пути установления таких различий, мы приходим к точке зрения, согласно которой может существовать жизнь ничего не стоящая, причинению вреда или раз рушению которой можно не придавать значения. Затем в эту категорию ничего не стоящей жизни мы включаем, смотря по обстоятельствам, различные виды насекомых или примитивные народы. Для человека по-настоящему этичного любая жизнь священна, включая и ту, которая с человеческой точки зрения находится, казалось бы, в нижней части шкалы ценностей. Он делает различия только в каждом конкретном случае, под давлением необходимости, например когда ему предстоит решить, какой из двух жизней он должен пожертвовать, чтобы сохранить другую. Но всякий раз, принимая такого рода решения, он отдает отчет в том, что действует на субъективном основании, произвольно, и знает, что он несет ответственность за жизнь, которая принесена в жертву. Я покупаю у туземцев орленка, которого они поймали на берегу, чтобы спасти его от жестоких рук. Но теперь я должен решить: или позволить ему умереть с голоду, или убивать каждый день несколько рыбешек, чтобы кормить его. Я решаю в пользу второго варианта, но каждый день я отчетливо сознаю ответственность за принесение одной жизни в жертву другой. Находясь, как и все живые существа, перед лицом этой дилеммы, неизбежно возникающей из всеобщей воли-к-жизни, человек вновь и вновь оказывается в положении, когда он может сохранить свою собственную жизнь и жизнь вообще только ценой другой жизни. Если этика благоговения перед жизнью затронула его, он наносит вред жизни и разрушает ее лишь в силу необходимости, которой он не может избежать, и никогда - из-за недомыслия. Насколько он является свободным человеком, настолько он использует любую возможность, чтобы испытать блаженство: оказаться в состоянии помочь жизни и отвести от нее страдание и разрушение. Благодаря активной этике любви, религиозной по своему характеру, а также благодаря своей духовной направленности мировоззрение благоговения перед жизнью существенно связано с христианским мировоззрением. Поэтому для христианства и для мышления появляется возможность вступить в новые взаимоотношения друг с другом - взаимоотношения, которые по сравнению с ныне существующими будут больше содействовать развитию духовной жизни. Христианство я нуждается в мышлении для того, чтобы прийти к лучшему осознанию самого себя. Столетиями оно хранило как сокровище великую заповедь любви и милосердия, не понимая, что она является основанием для борьбы против рабства, сжигания ведьм, пыток и всех других древних и средневековых проявлений бесчеловечности. И только испытав влияние мышления в век Просвещения, оно постепенно включилось в борьбу за гуманность. Воспоминание об этом всегда должно предохранять его от напускания на себя какого бы то ни было превосходства по отношению к мышлению. Существенный элемент христианства - как оно про поведовалось Иисусом и понимается мышлением- заключается в том, что только через любовь можем мы достигнуть общения с Богом. Все живое знание Бога покоится на этом фундаменте: мы познаем его в наших жизнях как волю-к-любви. Тот, кто понял, что идея Любви - это духовный луч света, дошедший до нас из бесконечности, перестает требовать от религии, чтобы она предоставила ему полное знание сверхчувственного. Он не может, конечно, не задумываться над великими вопросами: каков смысл существования зла в этом мире, каким образом в Боге, великой Первопричине, нераздельно существует воля- к-созиданию и воля-к-любви; в каком отношении находятся друг к другу духовная и материальная жизнь и каким образом наше существование является в одно и то же время и преходящим, и вечным. Однако он способен от ставить эти вопросы в сторону, как бы ни было для него мучительно навсегда расстаться с надеждой получить на них ответы. Зная о духовном существовании в Боге через любовь, он в этом знании находит то единственное, что ему необходимо («единое на потребу»).
|