| ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЦЕНТР "Живая Арктика" |
Владимир СеменовО ЛЮБВИМы определяем счастливую жизнь как проникнутую моментами счастья, несвободную, конечно, от горестей и тревог, но в целом, по нашему собственному ощущению, благополучную, благоденствующую, наполненную смыслом и светом. Зададимся следующим вопросом: где такую жизнь отыскать? Самое интересное, что ее местоположение известно. Во всяком случае, несмотря на чудовищную разноголосицу мнений, большинство людей связывают возможность счастливой жизни всего с двумя ценностями. Это особенно заметно в странах относительно высокого жизненного стандарта, где проблемы жилья, еды, одежды уже непервостатейны и не влияют на результаты опросов. Там мы услышим ответы почти однообразные сменяющие форму, а по сути стянутые в две магнетические точки: любимый человек и любимая работа. Магниты могут меняться местами, соперничая друг с другом, но притягательность обоих неизменна. Две любви: к близкому человеку (шире - семье) и к повседневному труду - вот два кита, на которых, по преобладающему народному разумению, покоится и пульсирует счастьем жизнь человека. О третьем ките - о любви к миру, к Богу (или так: к Божьему миру) - опрашиваемые заговаривают редко. Возможно потому, что впитали ее вместе с молоком матери, и любовь к Божьему миру естественна для них, как сама речь - тогда зачем о ней и заговаривать. Однако большинство, пожалуй, молчит по другим причинам. Одни не верят, другие не знают, а кто даже и не догадывается, что без третьего - целеполагающего и направляющего - чувства у счастливой жизни нет достаточных оснований. Без него наша любовь-страсть к себе подобному зашорена эгоизмом. Без любви к миру наша любовь к работе слепа и глуха, и оба наших кита хоть порознь, хоть совместно, а в итоге могут заглубить нас в пучину, в несчастье, сами не желая того. Счастливого человека можно, пожалуй, сравнить с воднолыжником, буксируемым любовью к Божьему миру. Потеря или изначальное отсутствие одной из лыж (скажем, любимой работы) в этом случае еще не катастрофа: спортсмены выезжают и на одной. Даже потеряв и вторую, мы, возможно сумеем удержаться на ногах, скользить на пятках подтягиваться к буксировщику. Но выпустив из рук трос, неминуемо погружаемся и барахтаемся: обе лыжи теряют смысл. Полнота же человеческого счастья обеспечивается взаимодействием всех трех видов, трех ипостасей любви: к близким, к призванию, к неповторимому Божьему миру. Это крылья и сердце нашего счастья, это чувства, не только позволяющие нам минутами парить в поднебесье, но и делающие нашу земную повседневную жизнь бесценной, священной величиной. |